НАЗАД (BACK)

Источники информации

Фантастическая повесть

“Наедине с памятью”

Пролог

– Ты что?! За решётку захотел?! – закричал полицейский начальник, перехватывая занесённую руку мужчины с топором. Потеряв фуражку, полицейский вывернул руку мужчины и повалил его на пол. Ему на помощь бросились два его коллеги в униформе и все вместе они навалились на мужчину и, выбив топор, заломили ему руки за спину и собрались надеть наручники, но в это время в их кучу врезалась кричащая женщина.

– Нет – не позволю! – закричала она. – Как мы без него жить будем, у нас дети?! Вы нас кормить будете?!

– Нет у вас уже никаких детей! – отпрянул, отряхиваясь, полицейский начальник с изъятым топором в руке, пока его коллеги, навалившись на стонущего мужчину, отбивались ещё и от женщины.

– Из за вас нет – вы отобрали и не уберегли! – кричала женщина.

– Ладно, – Фролов, Тарасенко, – отставить! – скомандовал главный полицейский своим коллегам и те, так и не одев ни на кого наручники, отошли в сторону, наблюдая, как опустившаяся на колени женщина обнимает своего лежащего и стонущего мужа.

– Что делать будем? – спросил у главного один из полицейских.

– Ладно – хрен с ними! – выругался главный. – Пошли отсюда.

...

– Чёрт – фуражку у них забыл, – произнёс полицейский начальник, выходя за ворота и оборачиваясь назад возле полицейской машины.

– Да ладно, шеф, – у нас этих фуражек..., – заметил один из полицейских. – Не будем ещё раз жизнью рисковать.

– Да его в порошок сотру, если он ещё раз! ... Ладно, поехали, – согласился, поостыв, полицейский начальник и все они сели в машину, сделали на ней разворот и она поехала в обратную сторону.

Часть 1

Раздался телефонный звонок и бывший следователь Сергей Сметанин взял трубку.

– Да, слушаю.

–  Здравствуйте Сергей. Это вам из ФСБ звонят. Мы слышали, что вы отличный следователь и хотим попросить вас подключиться к одному делу, если вы не против и если у вас есть время.

– Моё бывшее начальство не считало, что я отличный следователь, – парировал Сергей.

– Ну да – конфликт с начальством. Мы в курсе. А что – новую работу пока не нашли?

– Пока нет.

– Вот поэтому мы и хотим попросить вас подключиться к одному делу, – настойчиво повторил голос в трубке.

– А что – нет других следователей, которых не выгнали. Обратитесь к моему бывшему начальству – оно посоветует вам других следователей, которые до сих пор при деле.

– Ну, знаете, – замялся голос в трубке. – Мы, в данном случае, как и вы – не полностью доверяем вашему бывшему начальству. У нас тоже есть поводы ему не доверять, как и у вас.

– Ах вот оно что, – солидаризируетесь со мною. А каков смысл? Почему это так важно – кому вы доверяете или не доверяете? Сейчас это всё уже не пахнет. Люди работают, не обращая на это внимания.

– Качество работы страдает, – ответил голос в трубке.

– Ах – всё-таки понимаете про качество! – вспылил Сергей.

– Не дураки.

– Ну так и выгоните всех этих нечистоплотных начальников и наберите других! – предложил Сергей.

– Ну мы пока тоже не волшебники и делаем, что можем. Не всё в наших силах. Не всё мы можем. Как будет возможность...

– Ну а пока нет возможности, тогда почему бы вам не работать с теми, кто есть, – перебил Сергей голос в трубке. – Какая вам разница – страдает от этого качество или не страдает. Кому сейчас нужно качество?

– В принципиальных делах качество требуется – там оно важно.

– Это что это за принципиальные дела такие – откуда они берутся?

– Есть одно дело – хотим его вам поручить.

– А у вас что – своих следователей нет, если вы милицейским не доверяете? – спросил Сергей.

– Есть, – тут одного даже с пенсии назад вернули, чтобы он нам помог. Тоже отличный следователь был. Тоже конфликт с начальством когда-то возник и его попросили пораньше.

– Если такой же как у меня, то почему бы вам хотя бы пока у себя не перевернуть всю эту пирамиду с головы на ноги. Вы там самый главный, надеюсь? – ехидно спросил Сергей.

– Ну что вы – я мелкая сошка, которую попросили с вами связаться.

– И поэтому только вам позволено так откровенно разговаривать, поскольку вы меньше рискуете, меньше всего теряете, в случае чего?

– Ну можно и так сказать, – согласился голос в трубке. ... – И всё-таки хотелось бы уже перейти к делу.

– Что за дело? – спросил Сергей.

– Вы что-нибудь слышали о пропажах детей в летних лагерях?

– Да слышал, но как и все, потому что я этим делом не занимался. Не поручали, вот и не расследовал, потому что я тоже был мелкой сошкой и зависел от начальства.

– Мы предлагаем вам заняться именно им. За три предыдущих года у нас в разных частях России пропало пол сотни детей! Мы хотели бы, чтобы вы подключились к расследованию. У вас есть какие-либо соображения на этот счёт? 

– Я же говорю, что я этим не занимался. Кто-то же занимался помимо меня? Они должны были что-то нарыть, куда-то продвинуться.

– Что-то нарыли, но, похоже, не то, продвинулись, но, похоже, не туда. Короче – следствие зашло в тупик.

– А почему вы решили, что я не зайду в тупик? – спросил Сергей.

– На вас надежда, как на Шерлока Холмса, – усмехнулся голос в трубке. – Мы платим вам миллион сейчас и миллион после успешного завершения дела.

– Долларов? – с усмешкой спросил Сергей.

– Расчёты в иностранной валюте запрещены, – ответил голос в трубке.

– Вот это правильно – надо быть патриотами, – ответил Сергей и мужчины громко рассмеялись.

– Ну коль я Шерлок Холмс, то мне нужен доктор Ватсон. То есть я хотел привлечь своего помощника Игоря Никифорова, которого вместе со мной турнули, после того как мы кое-что нарыли, а начальству это не понравилось. Он, в отличие от меня, сейчас успешно устроился... Грузчиком. Меня звал, но я пока воздерживаюсь, хотя чувствую, что мне уже не долго осталось воздерживаться.

– Насчёт помощника мне надо посоветоваться с начальством и я вам перезвоню, – ответил голос в трубке.

Через некоторое время мужчина из ФСБ перезвонил, одобрил помощника Сергея и обговорил некоторые детали дальнейшей работы. После этого звонка Сергей позвонил своему бывшему коллеге Игорю, оделся и отправился к нему на его нынешнюю работу.

Часть 2

Сергей подождал, пока Игорь закончит разгрузку очередной партии груза, после чего мужчины присели вместе на небольшой скамейке.

– Ну как ты? – спросил Сергей.

– Да вот так, как видишь, – кивнул Игорь в сторону буферных терминалов. – Хотя тут довольно быстро пошёл на повышение, став начальником бригады грузчиков.

– Предлагают на время вернуться к работе по специальности – платят миллион сейчас и миллион после успешного завершения дела.

– Долларов, я надеюсь? – весело спросил Игорь.

– И не надейся, – отшутился Сергей и мужчины засмеялись.

– Не густо, – заключил Игорь.

– Ну хоть что-то, хотя у тебя тут постоянная работа, – повысили даже. Может тебе даже не резон отвлекаться. Это мне всё равно. Мне работу найти труднее – мне уже под пятьдесят. А ты-то молодой – тебе только за двадцать.

– Да что это за работа. Скукотища сплошная. Можно и отвлечься, особенно на подвиги, – на эту работу всегда обратно примут и даже опять скоро повысят. Помнишь как их грабили, а мы расследовали. Это нам уже тогда чуть карьеры не стоило, но мы дошли до конца. Всё-таки полезно всем наперекор добрые дела делать – потом может пригодиться, – с усмешкой произнёс Игорь. – Поэтому и тебе тут будут рады, как я уже тебе говорил и предлагал.

– Я пока займусь этим делом. Ты со мною? – спросил Сергей Игоря.

– Дерзнём – где наша не пропадала! – согласился Игорь.

Часть 3

На следующий день мужчины уже сидели в кабинете пожилого низкорослого седоволосого следователя ФСБ, ведущего это дело.

– Меня зовут Дуров Лев Викторович. Полковник ФСБ. Меня временно попросили заняться этим делом, – начал разговор следователь, сидя за большим столом. Но я тут тоже не самый главный – надо мною генералы это дело курируют. Им будем докладывать о ходе расследования.

– Это вас раньше времени на пенсию, а теперь обратно? – спросил Сергей.

– Да – шибко умным оказался, – усмехнулся полковник. – Ну вы то тоже Шерлок Холмс, с аналогичной судьбой.

– Шерлоку Холмсу в полиции были бы рады, просто он сам туда не шёл. А я вот пошёл, поскольку у нас частным сыщикам не развернуться.

– Сейчас развернётесь, – с улыбкой заверил полковник. – Вам тут кабинетик выделили, полномочия дали просить, всё что хотите в пределах разумного, давать распоряжения, проводить следственные действия. Все тут будут к вашим услугам, включая меня. Командировки и командировочные расходы будут оплачиваться.

– Я буду героем одного дела, – усмехнулся Сергей.

– Зато какое дело. Государственной важности, – объяснил полковник, подняв вверх указательный палец. – Кстати – каково ваше предварительное мнение об этом деле?

– Я этим не занимался, конечно, но если дела обстоят именно так, как я слышал из СМИ, то всё это довольно загадочно. Дети пропадают бесследно и всё.

– Причём десятками и в разных лагерях! – подтвердил полковник. – Три года назад это началось. Тогда пропало одиннадцать детей. На следующий год пропало уже двадцать пять человек. И в прошлом году столько же. И не следов, ни улик – никто ничего не видел и не знает. Как вы думаете – маньяк?

– Ну это первое, что приходит на ум – сколько их уже было, – задумчиво произнёс Сергей.

– Но не с таким количеством жертв, – заметил полковник.

– Маньяки совершенствуются. Затаятся, усовершенствуются, а потом опять за свои дела, как новые штаммы вируса, – задумчиво произнёс Сергей.

– Если это маньяк, то это дьявол какой-то! – воскликнул полковник.

– Может маньячка, – подал голос сидевший до этого тихо помощник Сергея Игорь. – Женщины хитрее мужчин... Где-то в чём-то.

– Ах ну да – у нас же равноправие, – одобрительно воскликнул полковник. – Где-то в чём-то. Почему бы и это не предположить. Версия имеет право на существование, ха-ха, – с усмешкой заметил он.

– А что указывает на маньяка? Может – дети сами сбегают? – предположил Сергей.

– А куда? Мы там всё обыскивали, собак по следу пускали, во всесоюзный розыск объявляли! Всё без толку!

– Не знаю, – поморщил лоб Сергей. – Велика Россия – сбежать есть куда, если сильно припрёт или жизнь такая надоест.

– Это несерьёзно, – мягко упрекнул Сергея полковник. – А я бы хотел, чтобы вы серьёзно отнеслись к этому делу и выяснили, наконец, всё до конца. У нас уже стоит вопрос о закрытии всех летних детских учреждений, до выяснения всех обстоятельств. Родители боятся отпускать в лагеря детей. Вот вы и начнёте выяснять немедленно! Этот кабинет в моём и вашем распоряжении. Я тут буду с вами сидеть, потому что либо мне тут с вами расхлёбывать и расхлебать, либо сидеть на пенсии. Давайте действовать.

– Но вот как раз тогда тут у меня вопрос, – заявил Сергей.

– Давайте, – кивнул полковник.

– У вас уже кто-то работал над этим делом, может сейчас работает и если да, то мне хотелось бы ознакомиться с результатами уже проделанной работы. Как далеко продвинулось расследование?

– Вот это уже по существу. Да у нас уже все на ушах стоят! – воскликнул полковник. – Дело-то уже связано с национальной безопасностью государства. Лично президент курирует. Генералов подключил, ну а они меня. Вот мы с ними и решили, помимо привлечения собственных ресурсов и полиции на местах, – привлечь лучшие ресурсы столичного МВД. Все материалы по этому делу стекаются вон в тот шкаф, – показал полковник на большой широкий шкаф в углу комнаты. Оттуда вы сможете почерпнуть всю необходимую информацию и туда же будет поступать информация от вас. Но мы тут сейчас главные. А а я курирую это дело и буду тут с вами сидеть до конца. Вот тут аппаратура, компьютеры. Всё для нас выделили. Если что ещё понадобится – сообщайте. Приступаем немедленно.

– Пошли, Игорь, – вытряхивать шкаф, – распорядился Сергей и они вместе с Игорем пошли разбирать документы из шкафа.

Часть 4

– Да, – писать они любят, хотя и не умеют, – упрекнул Сергей работу сыщиков, отложив очередную бумагу и обратившись к своему напарнику Игорю, который в это время вместе с полковником просматривал видеоматериалы на мониторе. – Всё, я закончил эту избу-читальню, – перехожу к водным, то есть к видео-процедурам, к видеоинформации. Там, может, больше пользы будет. Что-нибудь есть интересного?

– Да пока глухо! – заключил Игорь, вытаскивая из проигрывателя и откладывая в сторону очередной видеодиск. – Все эти демонстрации следственных действий, обзоры лагерей, приписанных к ним дядечек и тётечек – пока нам ничего нам не проясняют. Но будем смотреть дальше. Кстати – собаки всё время теряют след. Возьмут след, начинают идти, а потом дальше не могут.

– А пропавшие дети на видео не зафиксированы? – спросил Сергей.

– Зафиксированы, – сейчас достану, – вступил в разговор полковник Дуров, поднимаясь со стула и подходя к шкафу. – Проделана огромная титаническая работа, – продолжил он, вынимая из шкафа ещё одну надписанную коробку с дисками. – Ну разумеется сейчас у детей всякие гаджеты, которые снимают. Они друг друга снимают и на местах была списана вся информация с этих устройств и передана нам сюда. Она вся тут в коробках на дисках и на них даже года записаны – когда снималось. Хотя если вы читали, то все вещи пропавших детей пропали вместе с детьми, но там и другие дети снимали, и даже некоторые взрослые. Но нам это ничего пока не дало – там ерунда всякая записана. Я уже всё просматривал, да и не я один. Там есть даже допросы... опросы детей, но они не бе, ни ме, ни кукареку – ничего путного сказать не могут. В бумагах тоже запротоколировано и там тоже ни бе, ни ме. Ничего путного прояснить не могут, ничего и никого подозрительного не видели, не замечали, не обращали внимания, – развёл руками полковник, кладя коробку с дисками на стол.

– Ну а теперь мы с Игорем будем всё смотреть, – заявил Сергей. – Когда не за что ухватиться – хватаются за любую соломинку, – пояснил он, выдёргивая из вороха бумаг один из документов и обращая внимание собравшихся именно на него. – Судя по письменным свидетельствам и протоколам, детей снимали на видео как сами дети, так и некоторые взрослые. Вот тут в одном из них написано, что чей-то отец снимал на крутую камеру и этот папаша сперва был под подозрением. Написано, что видео и фото-материалов у него не нашли. Может плохо искали, может опять поискать? Как это родитель снимал своих детей, да не сохранил записей?

– Да этот папаша на наших сотрудников с топором набросился – пьянь-белая-горячка! – презрительно воскликнул полковник. – Мы его вообще под суд за это хотели отдать, но жена за него заступилась, типа не трогайте кормильца. ... Какой он, к чёрту, кормилец?! Правильно сделали, что детей у них отобрали. А летом соскучились, приезжали в лагерь, пропустили их. Хотели забрать детей назад. Хорошо, что не вернули – потом они окончательно спились, всё пропили, что могли. Что теперь с них взять?

– А их дети потом пропали? Сколько у них детей было и каких? – задал уточняющий вопрос Сергей.

– Ну да – пропали вместе с остальными, – с сожалением признал полковник. – Двое детей у них было – мальчик и девочка. ... Этот папаша, когда на наших сотрудников с топором полез, так типа орал что за то, что детей у него отобрали, а сами не уберегли. Да ну его.

– А почему это в бумагах не отражено? – попенял полковнику Сергей. – Видео и фото-материалов не нашли и всё – повествование обрывается. А я только от вас это в устной форме узнаю. Всё надо указывать, описывать, записывать...

– Да не удобно было – конфликтная ситуация, не стоящая того...

– Ага, постеснялись, потому что свою вину как бы типа..., – кивнул Сергей.

– Ну да вроде того, – кивнул полковник. ... – Да пропили они всё, распродали, а кому – не известно. Да даже если бы и известно было – всё записанное скорее всего уже пропало. Да и зачем за это цепляться? Других видеоматериалов полно от других детей и взрослых, да толку что? Даже если одним больше – одним меньше.

– Когда не за что ухватиться – хватаются за любую соломинку, – снова повторил свою излюбленную фразу Сергей.

– Тут ещё фотографии, – потряс одной из папок помощник Сергея Игорь. – На них, судя по пометкам, – есть пропавшие дети.

– Вот – фотографии более важны, особенно хорошего качества, – заметил полковник и приступил к подробному объяснению. – Мы эти фотографии распространили для поиска. Лагеря были нормальными общедоступными, но вот некоторые отряды состояли из детей из неблагополучных семей и детей сирот. На каждого ребёнка в детском доме заводится досье – личное дело. И делается фотоснимок хорошего качества. Вот мы эти фотоснимки и распространили для поиска, а все эти видео...

– Эти фотографии хорошего качества здесь есть? – перебил полковника Сергей, забрав папку из рук помощника Игоря.

– Да, – закивал полковник, в то время как Сергей начал выкладывать на один из столов содержимое папки. – Здесь копии всех личных дел пропавших детей.

– И какие-то отдельные фотографии, – заметил Сергей.

– Это напечатали некоторые приличного качества как раз тех смен и тех отрядов. Там есть пропавшие дети.

– Ну а что – дети? Дети как дети, – ответил Сергей, взяв в руки пачку фотоснимков и начав их перебирать. – Надо вообще понять, что мы тут ищем? Самих детей, их возможных похитителей, или что? – спросил сам себя Сергей, перебирая и просматривая фотографии, как карточный игрок карты. – Ха! – Сергей задержал взгляд на одной из фотографий.

– Что, шеф? – спросил Сергея помощник Игорь.

– Как будто знакомое лицо.

– Вы кого-то узнали? – поинтересовался у Сергея полковник Дуров.

– Да нет, – просто напомнило мне кое-кого из моего детства. Похожее лицо. Красным фломастером ваши ребята, похоже, обвели пропавших детей?

– Да, – подтвердил полковник. – Это сделали наши сотрудники, которые работали тут до вас. А на обратной стороне проставлены точные даты, – обратил внимание Сергея полковник, перевернув одну из фотографий.

– Тогда стоит признать, что эти ребята из органов проделали неплохую работу, навалившись всем миром. Перепахали каждый дюйм! Чего ж они от нас нового-то хотят?

– Свежий взгляд, – ответил помощник Игорь.

– Ха! – усмехнулся Сергей. – Вот сейчас я подойду к ним и скажу: – мы тут свежим взглядом на всё это посмотрели и… так же как и вы – стухли! Впрочем, у нас есть вариант потянуть время. Поездить в командировки, погулять за казённый счёт – дело-то государственной важности! А потом скажем то же, что и остальные сыщики. Вернее – даже не скажем, – руками разведём! А, – как вам такой вариант – Лев Викторович? Потянуть время, чтобы попозже вам потом обратно на пенсию, мне в безработные, а Игорю – в грузчики? – обратился Сергей к полковнику Дурову.

– Эх – не нравитесь вы мне, ребята, – отмахнулся от Сергея полковник. – Но что ещё остаётся делать, коль и вы подняли руки вверх. Я то думал – подключитесь, продвинетесь дальше.

– Ну да – вы думали мы как в детских журналах сыщики – пришёл, увидел, догадался, – усмехнулся Сергей.

– Такое впечатление, что их инопланетяне похитили, – предположил Игорь.

– А вот, кстати, и свежий взгляд, – весело одобрил Сергей предположение своего помощника Игоря, развернув его в сторону полковника Дурова и похлопав по плечу. – Интересно, кто-нибудь из ваших здешних следователей до такого же додумался или у вас за такие догадки как в старые добрые времена – в психушку отправляют? А, – полковник? Тогда придётся тебе, Игорь, в психушке полечиться. ... Ну ничего – годик полечишься и через год будешь здоров, как стадо коров и мычать как все что надо и по ветру.

– Сейчас уже как раньше принудительно в психушки не отправляют, хотя кое-кого стоило бы, – уныло пробормотал полковник Дуров, опустив голову и подперев её руками. 

– Ну вот Игоря и стоило бы, поэтому как только снова начнут, так сразу уже готов первый кандидат! – весело произнёс Сергей, в то время как полковник Дуров тихо, молча и задумчиво сидел, уткнувшись головой в свои руки.

– А если это действительно инопланетяне – тут уж мы бессильны, – развёл руками Игорь, продолжив гнуть свою линию. – Они, небось, в плане похищения людей продвинулись дальше нас, дальше наших маньяков, да и следы умеют лучше заметать. А летающие тарелки вообще следов не оставляют!

– Молодец, хвалю, догадался. А мотив? Смысл? – включился в эту игру Сергей.

– А может, – им народ нужен, – снова предположил Игорь. – Нам не нужен – им нужен. Может свою демографическую ситуацию они оценивают хуже нашей. Это нам даже льстит.

– Да, кстати – насчёт демографической ситуации тут интересная картина получается, судя по отчётам, которые я тут штудировал, – задумчиво произнёс Сергей, приподняв вверх указательный палец. – Детей-то пропадало почти поровну мальчиков и девочек. Почти, потому что на одну девочку больше. Три года назад одиннадцать: – пять мальчиков, шесть девочек. В позапрошлом двадцать пять: – двенадцать мальчиков, тринадцать девочек. И в прошлом году повторение ситуации года предыдущего. ... Инопланетяне, говоришь... Любопытно...

– Да вы что тут – с ума посходили? – вступил в разговор полковник Дуров. – Нет – я это наверх генералам докладывать не буду, потому что нас точно в психушку отправят – сделают исключение несмотря на всю эту демократию с либерализьмом. Ну уж сразу выгонят отсюда и отберут это дело – это точно.

– Как говорится – оставим эту версию между нами, – ответил Сергей, раскладывая фотокарточки на столе, как пасьянс.

– Моя бабушка любила пасьянсы из карт раскладывать, когда было скучно и заняться нечем. Вот и нам не остаётся ничего другого, как раскладывать пасьянсы из фотографий и других документов, – безысходно пробормотал Сергей.

– И какие там правила? – поинтересовался Игорь.

– О! Самые разные, – ответил Сергей. – Зависит от вида пасьянса. Главное, чтобы всё сошлось. Интересно – тут похожее лицо и тут... Ну вот как раз то, которое напомнило мне лицо из моего детства! – произнёс Сергей, поднеся к глазам две фотографии. А даты снимков отличаются на год, – заметил Сергей, перевернув фотографии. И оба лица – обведены красным.

– И что? – переспросил Игорь.

– Смотри! – Сергей положил перед Игорем две фотографии. – Это одна и та же девочка?

– Во всяком случае, похожи, – подтвердил Игорь.

– А даты на фотоснимках?

– Года отличаются на один год, – подтвердил Игорь. – Ну и что?

– Что? – удивился Сергей. – Ты ещё спрашиваешь – что?

Возникла напряжённая пауза.

– Подумай сам. Её лицо обведено красным на обоих снимках. Значит она пропала или её похитили один раз с остальными детьми, а потом она объявилась через год и пропала или её похитили вновь? Как так может быть, ведь никого из детей так и не нашли?

Игорь нахмурился и начал напряжённо думать, или делать вид, что думает.

– Вот тебе и пасьянс. Не сходится!

– Может с датой напутали на каком-то из снимков или девочки просто похожи? – предположил Игорь.

– Ну-ка дайте-ка снимки, – попросил мужчин вернувшийся из задумчивости полковник Дуров, забирая фотографии. ... – Ну да – либо девочки похожи, либо с датой напутали, – пояснил он.

– А если с датой не напутали, то это значит, как в том фильме "Чародеи", что у Алёны Игоревны лицо такое типическое, типическое..., – произнёс Сергей.

– А чё – вполне себе типическое, круглолицее – таких девочек как под копирку много, пока не вырастают и не начинают больше отличаться, – заметил Игорь.

– Вот я в похожее типическое лицо тоже когда-то в пионерлагере влюбился и прям как в той песне поётся: - Я гляжу ей в след, ничего в ней нет, а я всё гляжу, глаз не отвожу. Вот я и не мог оторвать от неё глаз. Это была вот такая моя первая любовь. Тогда мне казалось, что она самая красивая, а не типическая. ... Давайте-ка поищем эту типическую мордашку на других снимках, потому что надо понять, то ли мордашка похожая типическая, то ли с датой напутали, – распорядился Сергей и мужчины начали перебирать фотографии.

После получаса напряжённых поисков мужчины нашли на ещё одной фотографии похожую девочку, но по году она совпала с одной из уже имеющихся. Это ничего не проясняло.

– А что мы мучаемся – у нас же тут досье на всех пропавших детей с их хорошими фотографиями, – потряс одним из больших конвертов полковник Дуров. – Даже в электронном виде есть – вот диск, – произнёс полковник, доставая из конверта квадратную упаковку.

– Вот – это была следующая моя мысль, но вы меня опередили, полковник, – произнёс Сергей, поднимаясь со стула на ноги. – Хорошая мысля приходит опосля и не в одну голову. Просто надо было все фотографии проверить, чтобы от одной мысли перейти к следующей. ... А вот теперь – раскладываем все личные дела пропавших детей по годам, по каждому году, и ищем вот эту типическую мордашку.

После этих слов Сергей как будто отстранился от дела. Он пошёл к противоположной стене комнаты и начал расхаживать там из угла в угол, пока полковник и его помощник Игорь раскладывали дела и сопоставляли фотографии, что-то попутно обсуждая.

– Вот они три похожие девочки трёх разных годов пропажи, – встав со своего стула и подойдя к стоящему возле окна Сергею, обратился к нему полковник Дуров, протягивая документы. – Тут три их дела.

– Ну так читайте их, найдите что-то общее, если это одна и та же личность, различия, если это разные, – взглянув на фотографии на папках, распорядился Сергей. – Действуйте, а потом доложите! – рявкнул Сергей и растерявшийся от такого поведения полковник, ничего не сказав, тихо развернулся и вернулся за стол к помощнику Игорю.

Часть 5

"Укрощённый" полковник Дуров держал перед Сергеем ответ, как школьник на экзамене, стараясь как можно подробнее докладывать обо всём, вычитанном им из документов и при этом тщательно подбирая слова. Он даже сделал какие-то пометки, что-то выписал и заложил в нескольких местах закладки. Полковник сидел перед Сергеем на стуле, разложив всё это перед собой на столе. Получалось у него медленно, но складно.

– Все три – круглые сироты, как они сами о себе говорили. Родителей не помнят, вообще ничего не помнят. Амнезийные, неразговорчивые, аутичные, вообще чуть ли не дурочки, заторможенные и умственно отсталые. Их ловили в разных частях страны, доставляли в детские дома. Но все называли себя Маринами. Вот имена свои они помнили, а фамилии нет, как и всё остальное. А фамилии им в детских домах разные давали. Вот – Марина Соколова. Это по фамилии одной из пожилых воспитательниц, которая к девочке привязалась и у которой своих детей не было. Вот – Марина Колокольцева. Её на колокольне нашли. Удивлялись – как она туда пробралась, ведь всё было заперто, а взобраться туда может только скалолаз со снаряжением. А при ней не было ничего. Объяснять что-то отказалась. Третья – Марина Пушкина. Ну это географическое название, связанное с поэтом – там, где её нашли...

– Достаточно! – прервал полковника Сергей, подняв ладонь кверху. – Общее у этих Марин то, что как бы общее всё и как бы ничего общего. С одной стороны архетипы совпадают, что не говорит о том, что это один и тот же человек. А разные места, разные детдома и лагеря не говорят о том, что люди разные – мало ли кто как куда перемещается. Но ни за то, ни за другое не зацепишься. А пробовали?! Полковник?! Там что-то про это написано?! Вы ведь рассылали фотоснимки пропавших детей по отделениям – там должны были обратить внимание на то, что похожий ребёнок пропал.

– Вы же не дали мне договорить. Там всё это есть – в личных делах этих Марин, – снова заговорил полковник Дуров. – Каждая как бы вновь найденная Марина отрицала, что это она была пропавшей в прошлый раз. Она не узнавала себя в тех Маринах, говоря о простой схожести. Вот так. И шла с миром. А что было делать? Допрос с пристрастием устраивать такой малявке неразговорчивой, аутичной, амнезийной, заторможенной и умственно отсталой? А за что? А какие против неё обвинения? Что она сделала? В чём виновата? Формально придраться вроде как не к чему. Вот так вот. ... Ну так какие версии? Что дальше-то делать? – с мольбой в голосе спросил Сергея полковник Дуров.

– Сосредоточиться на поиске очередной похожей Марины, – задумчиво произнёс Сергей. – Скажи мне, кто такая эта Марина и я скажу, куда пропали дети.

– А у вас есть какая-то версия? – осторожно задал вопрос полковник Дуров.

– А если это один и тот же человек, то одна версия у нас уже есть! – заключил Сергей.

– Какая? – спросил полковник.

– Да вот этого умника! – произнёс Сергей, тыча пальцем в сидящего неподалёку помощника Игоря. – Сам подбросил, и сам от неё отказался? Ну?! Не припоминаешь? – пристально посмотрел на Игоря Сергей. … Сначала ты нам про маньячку втирал, потом про инопланетян. И как то всё оказывается в точку – и то и другое. Маньячка-инопланетянка.

– Вы серьёзно – шеф? – удивлённо спросил уставившийся на Сергея Игорь.

– Ах это ты, оказывается, шутил? – всплеснул руками Сергей. – А тогда вроде не подавал виду. За умного хотел сойти, давая такие ценные наводки. А в твоих шутках такая доля правды. Приближается к ста процентам.

– Да, – лучше бы я молчал – тогда за умного бы сошёл, да и вы шеф – тоже. А то вот вы тут, шеф, мои шутки переняли, и теперь точно за умного не сойдёте. Поэтому придётся нам всем в психушку... Ну может быть кроме полковника.

– Да уж без меня, – замотал головою полковник Дуров.

– Ну придумай что-нибудь другое, какие-нибудь другие шутки – у меня лично пока не придумывается, – произнёс Сергей.

– У меня тоже, – решительно парировал Игорь. – Потому что я решил, наконец, серьёзным стать, пока не поздно. Пока это не зашло слишком далеко.

– В общем так, – подвёл итог следователь Сергей, немного пригнувшись и опустив руки на ноги. – Сейчас начинаем все вместе снова смотреть видеозаписи с пропавшими детьми. Это поможет нам доказать или опровергнуть... Особо надо обратить внимание на этих Марин, когда они попадаются. Что делают, как себя ведут. Начиная с записей трёхлетней давности и заканчивая прошлогодними. Посмотри, Игорь, – сколько они все по времени и если много, то на троих задачу разделим – будем этих Марин порознь искать, отмечать файлы и время, где они попадаются, ну а потом вместе отобранное просмотрим и на троих что-нибудь сообразим.

– Вот вот – уже давно пора всё бросить и на троих соображать, пока наше дело не зашло слишком далеко, – схохмил помощник Сергея Игорь, после чего приступил к изучению видеоархива.

Часть 6

– Да – вот тут она... Похожая, – заметил полковник Дуров, когда Игорь переместил запись на отмеченное полковником время.

На записи знакомая девочка в окружении других девочек и мальчиков что-то им увлечённо рассказывала.

– А о чём говорит – никак нельзя звук нормально сделать? – спросил следователь Сергей.

– Максимум, шеф, но слишком далеко, поэтому разговор не слышен. Звук разговора не записался с такого расстояния. Только шумы – ветер, листва.

– А умеет она вокруг себя народ собирать! – воскликнул Сергей после просмотра видеозаписи. – Это запись трёхгодичной давности. Я разбирал прошлогодние и не нашёл её. Ты, Игорь, двухлетней давности. Что нашёл?

– Тоже немного. Один кусок.

– Покажи его, – распорядился Сергей.

– Она там что-то делает, я не понял, – пояснил Игорь.

На экране очередная Марина в окружении мальчиков и девочек делала какие-то пассы руками возле головы одного из мальчиков.

– А... Я, кажется, понял, – произнёс Сергей, глядя на видеозапись. – Это она, похоже, головную боль мальчику снимает. Ну да – вот он тут успел руками развести от удивления, прежде чем запись прервалась. Я тоже в детстве мигренями страдал, так хоть бы одна зараза так же головную боль сняла. Но тогда не нашлась. А тут вот повезло ребятам и девчатам. Нашлась. ... Так она помимо того, что Цицерон, ещё и экстрасенс, – продолжил размышлять вслух Сергей. – Просто кладезь талантов. Вундеркинд. Супергёрл. Ну с такой даже я пошёл бы куда угодно – и в огонь, и в воду, и в медные трубы. А что вы там, полковник, про неё... про всех них, похожих Марин, втирали, дайте-ка вспомнить: – Амнезийные, неразговорчивые, аутичные, вообще чуть ли не дурочки, заторможенные и умственно отсталые? Ну-ну. Ню-ню. Не надо ля-ля.

– Да что я – нашли виноватого..., – попытался оправдаться полковник Дуров.

– Не оправдывайтесь, полковник – нет вам оправдания! – нарочито артистично рыкнул Сергей. – Ни вам, ни таким как вы.

– Вот завтра нас на ковёр вызовут отвечающие за это дело генералы – вот сами и оправдывайтесь, – отмахнулся от Сергея полковник, подняв руки вверх подобно сдающемуся солдату.

Часть 7

В просторном кабинете за длинным столом во главе этого стола сидел крупный генерал, рядом с котором по обе стороны сидели ещё по два генерала, образовывая своей пятёркой как бы скобу или подкову. Сергей, Игорь и полковник Дуров все вместе расположились на стульях за этим же столом чуть дальше.

– Ну что – какие результаты, версии, предположения? – добродушно улыбнувшись, начал разговор сидящий во главе стола генерал.

Сергей, Игорь и полковник слегка попереглядывались и Сергей взял, наконец, слово, как главный отвечающий за ход дела.

– Для полноты картины у вас там пробел один не ликвидированный и мы бы хотели его ликвидировать, – решительно пошёл в наступление Сергей.

– Что за пробел, если не секрет? – спокойно и добродушно спросил тот же генерал. – Мы, вроде, пробелов старались не допускать.

– Там один папаша снимал на крутую камеру пропавших детей, но запись так и не нашли, – пояснил Сергей. – А неплохо было бы найти.

– А.. знаем, – вступил в разговор другой сидящий за столом генерал. – Да там искать было нечего. Папаша, горький пьяница, алкаш, – всё продал и пропил.

– Там вообще скандал жуткий случился, – вступил в разговор ещё один генерал. – Его хотели ещё и под суд отдать.

– Да – он же с ножом на наших коллег-сыщиков набросился, – пояснил сидящий во главе стола генерал.

– С топором, – поправил его коллега.

– Вот-вот. Да, – даже с топором, – закивал главный генерал. – Пожалели его, но детей у них изъяли, потому что детей жалко больше.

– А вы обыск у них проводили, искали записи? – снова вступил в разговор Сергей.

– А какое основание для обыска? Про эту видеозапись мы и так всё узнали – продал он её вместе с камерой.

– Да, можете считать что её нет, – поддержал главного генерала ещё один его коллега. – Тамошняя полиция подтвердила факт продажи. А обыск что? У них голяк, пусто, ничего нет. Они почти всё продали и пропили.

– А проследить к кому камера попала, что с записью случилось? – продолжил настаивать Сергей.

– К кому попала, тот уж, небось, стёр и записал что-нибудь по новой, – вновь вступил в разговор главный генерал. – О – это..., – задумался он. ... – Ищи-свищи. А даже если и предположить, что запись каким-то чудом уцелела и что мы её найдём – что такого нового вы на ней надеетесь разглядеть?

– Среди пропавших детей были три Марины, похожие, как две... вернее три капли воды, – пояснил Сергей.

– Ах ну да – в курсе, в курсе. Итак – они звались Марины. Морские. И вот к чему мы по этому морю все приплыли. К одному и тому же берегу. Этот берег называется тупик, который нас никуда не ведёт. Ничего общего у этих Марин, как выяснялось, нет, ну кроме похожего личика, которое, как у Алёны Игоревны из того фильма – типическое типическое...

– Подслушиваете? – поинтересовался Сергей.

– Очень редко и выборочно, – ответил генерал. – Просто у нас есть некоторые правила иногда посматривать, что делают сотрудники. А то вдруг они в карты играют. Тогда вызовем на ковёр.

– И обыграем, – добавил другой генерал под хохот всех собравшихся.

– Эти все три Марины вообще какие-то заторможенные и умственно отсталые были, – продолжил разговор главный генерал. – Их вообще хотели в интернаты для умственно-отсталых детей определять, да каждый раз заступники находились в стиле, что не всё так безнадёжно – вытянем, выправим, вылечим...

– Судя по видеозаписям, не такие уж эти Марины и умственно-отсталые, – заметил Сергей.

– А что там на этих видеозаписях? Их там с гулькин нос и мы тоже всё смотрели.

– Мне показалось...

– Ну это вам так показалось! – отрезал генерал более нервным тоном. ... – Ваши дальнейшие планы, действия – какие?

– Попробовать найти недостающую видеозапись. Где там этот папаша с мамашей, у которых детей отобрали?

– Опять двадцать пять... Ну если вы так настаиваете...

– Да, настаиваю.

– Ну хорошо, – смягчился генерал, – идите ещё раз по вспаханному полю, где мы и без вас всё перепахали. Это вроде где-то в омской области. Я лично туда позвоню местным полицейским, чтобы они ещё раз по быстрому ткнули вас в то же самое, куда и нас, чтобы время зря не терять, поскольку времени жалко. Лучше бы вы не отвлекались, не тянули время...

– Нам лучше знать! Вы нам поручили – разрешите выполнять?! – сдерзил Сергей, пристально глядя прямо в лицо генералу, да так, что тот даже опешил.

– Ну как знаете, – вышел, наконец, из оцепенения генерал после некоторой паузы и, захлопнув свою папку с какими-то документами, поднялся со стула и поспешил к выходу. Остальные генералы, не долго думая, тоже собрали свои папки и двинулись следом.

Часть 8

Командированные Сергей, Игорь и полковник приехали в Омск поздно вечером и поселись в многоместном номере люкс одной из омских гостиниц.

– Государство у нас, в отличие от нас, богатое – за всё заплатит, – приговаривал Сергей, забирая ключи от номера и вертя их на пальце.

– Да, гулять, так гулять с размахом! – подпел ему помощник Игорь.

Полковник Дуров ничего не сказал и молча проследовал с ними в номер люкс. Все трое быстро легли спать, поскольку было уже поздно.

Утром все встали пораньше, ориентируясь на рано поднявшегося полковника Дурова, который был верен своей давней привычке быстро управляться с делами и не откладывать ничего в долгий ящик. Сергей уже вышел из ванны, уступив её полковнику Дурову, но продолжил растираться полотенцем, делая себе массаж. Помощник Игорь в это время дожидался своей очереди в ванную, стоя возле окна и разглядывая окрестности.

– Ну вот не хочут они, чтобы мы время тянули. Чтобы мы время теряли, – приговаривал Сергей, растираясь полотенцем. – Мы хочим, а они не хочут. Эх сказать бы им, что это единственное, что нам остаётся, так ведь пендаля пробьют, с работы попрут. А нам это надо? Не надо. Вот мы и не скажем, а продолжим в том же духе. Жалко вот только, что куда-нибудь на курорт не получится выбить халявную командировочку на подольше, хотя это зависит от подхода. Надо будет продумать этот вопрос.

– Как это у Райкина: – "затянем-потянем дурочку", – подал голос полковник Дуров, выходя из ванны.

– Ну вот наконец-то и вы, полковник, включились в нашу игру, – одобрительно заулыбался Сергей. – Теперь нашу сплочённую троицу мошенников, жуликов и очковтирателей хрен кто одолеет!

– Вытянем из них побольше материальных и моральных благ. Вот халявная командировочка, номер люкс, красивая экскурсия по красивому городу – что ещё надо для полного счастья? А местных девчонок склеим – так вообще всё будет зашибись и в шоколаде! – позёвывая продекларировал Игорь, разводя руки в стороны в стиле "обниму весь мир".

В это время раздался стук в дверь.

– Кто посмел нас будить?! – скуксил кислую гримасу Сергей под всеобщий хохот и подошёл к двери.

– Кто тама? – спросил Сергей в духе кота Матроскина, под продолжающиеся смешки коллег.

– Полиция, – послышался голос за дверью.

– А мы ещё не успели ничего натворить – собираемся только, – пробормотал Сергей, открывая дверь и имитируя голос всё того же кота.

– Здравия желаю! – отчеканил вошедший в номер полицейский в форме, прикладывая руку к козырьку. – Разрешите представиться. Следователь по особо важным делам Воронков Николай Сергеевич.

– Да мы бы к вам сами приехали, – пожал плечами Сергей.

– Дело не терпит отлагательств. Мне позвонили из Москвы – велели срочно.

– Понятно – пробили пендаля по телефону, – схохмил Сергей и следователь Воронков хохотнул ему в ответ.

– Спешу вам доложить, что мужчина, который снимал на видеокамеру нужные вам материалы – погиб несколько месяцев назад под колёсами машины. Но до этого он успел продать видеокамеру вместе со снятыми материалами, – отрапортовал омский следователь.

– Кому продал? – задал вопрос Сергей.

– Неустановленному лицу, – отчеканил следователь Воронков.

– И вы не пробовали установить?

– Пробовали, но как тут установишь? Они спившиеся, опустившиеся люди. При попытке выйти с ними на контакт, мужчина набросился с топором на прибывших сотрудников. Детей у них изъяли в принудительном порядке. Его жена и мать этих детей после смерти мужа попала в сумасшедший дом, где прибывает и поныне. Их дом отныне пуст и опечатан.

– А с женой говорили?

– С ней невозможно разговаривать – она сумасшедшая, – продолжил чеканить следователь Воронков.

– Это халтура, а не работа, – упрекнул следователя Сергей. – Чеканить складно научились, а толку мало.

– Разговаривайте с ней сами, если хотите, – устало выдохнул следователь Воронков, перейдя на простую речь. – Думаю результат у вас будет не лучше нашего, а то и хуже. То есть вообще никакого результата.

– А это мы ещё посмотрим! – воскликнул Сергей как бы бросая вызов следователю, но тут же пожалел об этом, поскольку если следователь окажется прав, то он будет выглядеть как полководец, бросивший вызов противнику, но проигравший битву. Сергей опустил голову, задумавшись об этом и намечая свои дальнейшие действия. Потом он приподнял голову, глядя на ожидающего его ответа омского следователя.

– Везите нас к этой даме, – распорядился Сергей.

Часть 9

На пороге клиники для душевнобольных их встретил крупный высокий врач в белом халате.

– Я лечащий врач пациентки – Винокуров Кирилл Викторович, – представился врач спокойным вкрадчивым тоном. – Идёмте.

Сергей, Игорь, полковник Дуров, следователь Воронков и два сопровождающих их полицейских двинулись по коридорам вслед за врачом.

– Как её состояние? Она вменяема? Адекватна? – начал скороговоркой по ходу задавать вопросы Сергей.

– Всё в относительном порядке, прогноз благоприятный, надеемся на скорейшую выписку, – так же скороговоркой ответил врач.

– Ну вот – а вы говорите сумасшедшая, – на ходу упрекнул Сергей следователя Воронкова.

– Для нас они душевнобольные, а не сумасшедшие, и врач всегда надеется на лучшее, если он не производит вскрытие, конечно, – пошутил врач, отворяя перед собой дверь палаты и приглашая всех проследовать внутрь.

– Вот она, – указал врач на сидящую на кровати худосочную женщину средних лет. Она сидела на кровати, закутанная в разноцветный байковый халат, низко наклонив голову и свесив ноги в домашние тапочки.

– К вам гости, – обратился к ней врач и женщина медленно приподняла голову и обвела взглядом всех вошедших внутрь и вставших перед кроватью.

– А...а, – потянула голос женщина. – Детей отняли, да не уберегли. Сгинули у вас мои дети.

– Ну не факт, что сгинули, – начал разговор омский следователь Воронков. – А вы сами виноваты. Где бы они сейчас были? Одни в доме без родителей?

– А у вас они теперь где? С кем? – злобно процедила женщина.

Следователь Воронков нервно задёргал фуражку, после чего сделал жест в сторону приехавших из Москвы коллег-сыщиков. – Вот из Москвы к тебе приехали, интересуются. Похоже уже на след вышли. Не сегодня-завтра раскроют дело, – подзуживающим провокационным тоном произнёс он.

Следователь Сергей, приняв вызов, подошёл вплотную к женщине и присел перед ней на корточки.

– У нас нет основания предполагать, что с вашими детьми что-то плохое произошло. Скорее всего с ними всё в порядке.

– Сгинули дети, – повторила женщина.

– Отыщутся – не иголки. Иголки и то находят.

Женщина в ответ промолчала.

– Ваш муж делал видеозапись пропавших детей в лагере, ваших детей. Куда делась запись? Вы её сохранили, переписали?

– Продали мы камеру и запись продали. Ничего не сохраняли и не переписывали, – ответила женщина, слегка отвернув голову.

– Но как вы могли? Это же ваши дети. Вы же родители. Как же можно было запись ваших детей на память не сохранить?

– А не было там наших детей, – ответила женщина. – Чего жалеть-то? Мой муж непутёвый вместо детей какие-то фокусы наснимал.

– Какие фокусы? – удивлённо спросил Сергей.

– Да вот такие, сякие, всякие разные. Артистка там какая-то фокусы показывала, вот он их и снимал, а про детей забыл. Непутёвый он у меня был. Ну царствие ему небесное, – произнесла женщина, перекрестившись.

– Что за артистка там фокусы показывала? – переспросил Сергей.

– А почём я знаю. Какая-то артистка, циркачка. Что нам эти фокусы хранить? Кому нужны фокусы – пусть идёт в цирк и смотрит-снимает. Нам это не интересно. Нам цирки не нужны. Мы в цирки не ходим.

– Вам спиваться интереснее было, – встрел в разговор следователь Воронков.

Женщина в ответ промолчала.

– А кому ваш муж камеру с записью продал? – продолжил вежливый допрос Сергей.

– Паше, дружку своему. Он с ним всё время водился.

– Что за Паша? Фамилия? Где живёт? Контакты?

– А почём я знаю – Паша и Паша. Он его по фамилии при мне не называл. И где живёт я не знаю, и как звонить я не знаю. Муж знал. У него с ним совместный бизнес был.

– Хм-кх, – прыснул в кулак следователь Воронков, сдерживая приступы смеха. – Знаем мы этот ваш бизнес – продать всё что можно за выпивку. И как у него камера-то оказалась? Он же ничего не покупал – продавал всё.

– Да за постой он брал шмотками со всяких разных типов, – вступил в разговор стоящий по правую руку от следователя Воронкова полицейский. – Пускал их к себе, детей пугал. Не в последнюю очередь ещё и из-за этого у них детей отобрали.

– Та-ак, – произнёс Сергей, поднимаясь с корточек на ноги и разворачиваясь в сторону следователя Воронкова и двух его помощников-полицейских. – Вот тут кто оказывается лучше всех осведомлён, – ткнул Сергей в китель подавшего голос полицейского. – Вы тут видать больше вашего шефа работаете, а впрочем ладно... Ну так что за Паша?

– Полицейский нервно глянул на своего начальника, потом обратно на Сергея, сглотнул слюну.

– Да есть там вроде какой-то..., – прервал напряжённое молчание следователь Воронков.

– Ключевский, вроде..., – подтвердил полицейский.

– Ну так пулей за этим Пашей, тащите его в отделение и звоните мне на мобильный. Мы подъедем поговорить. А пока мы с коллегами по городу прошвырнёмся, обсудим услышанное. После всего услышанного мы тут все дошли до нужной кондиции и нам пора освежиться.

Часть 10

– Что ты так нервничаешь, Паша? Меня в первый раз видишь? – спрашивал омский следователь Воронков сидящего по ту сторону стола большого толстого мужчину.

– В отделении впервые. Ты ко мне обычно сам приезжал, – ответил Паша.

– А теперь ты к нам приехал.

– Меня приехали.

– А потому что к нам гости из Москвы приехали, тобой интересуются.

– Вот это новость, час от часу не легче, – заёрзал на стуле Паша. – С каких это пор обо мне, мелком лавочнике, слава так далеко разнеслась? Чего я натворил-то?

– Какой ты мелкий лавочник – ты крупный спекулянт. Вон как отъелся, мироед-эксплуататор, – засмеялся следователь Воронков.

– А что – опять со спекуляцией стали бороться? С меня решили начать? В Москве уже всех переловили?

– Ладно, успокойся, – если бы в Москве всех переловили – мы бы тебе сообщили. Успел бы смыться. Тем более у тебя тут половина клиентов из нашего отделения, если не больше.

– Да – и за кое-кем далеко ходить не надо. ... А потому что все хотят подешевле купить, а многие избавиться подороже или подешевле, но побыстрее. А мне с этой разницы сущие крохи. Вот и тружусь во благо народа не покладая рук с утра до ночи. А чего нажил? Хоромы не нажил. Квартиру свою вообще в проходной двор превратил – одни приносят, другие уносят. Не жизнь, а каторга на галерах. Штаны вот держатся и на том спасибо. Поэтому нас, как ты выражаешься, спекулянтов, в новые времена в первую очередь и реабилитировали. Мы самое низшее звено рынка, самые мелкие сошки, приравненные к рабам на галерах. И чтобы все без нас делали? Хоть одного человека найди, кто за всю жизнь к нам ни разу не обращался.

– Найдём, найдём, – закивал следователь Воронков. – Мы пока другое ищем. Нам надо найти, кому ты продал видеокамеру твоего дружка ныне покойного Федосеева Степана Даниловича?

– Так тебе и продал, – немного подумав, кивнул Паша в сторону следователя.

– Это панасоник? Так это его? – чуть не подпрыгнул на стуле следователь Воронков. – Так чего ж ты раньше?

– А ты спрашивал? Предыдущими владельцами вообще мало кто интересуется.

– Это точно она? Та самая?

– Ну это я точно помню – времени-то мало прошло.

– Та-ак, – схватился за голову омский следователь. – Но ты ведь мне её чистую продал – без карты.

– Так я тебе карты предлагал – ты отказался. Среди них и её родная тогда была. Я же их вынимаю из камер, если с картами попадаются, и всё по отдельности продаю. Одни хотят бэушные камеры, а карты новые подавай, как тебе, другие наоборот, а кому-то и всё бэушное сойдёт...

– Так лучше сэкономить побольше на дорогой камере, чем на дешёвых картах. Карта вон новая недорого стоит.

– Логично, но это твоя логика, и таких, как ты. Это, например, если карт не много нужно. Ну а другие не прочь карты подешевле купить, тем более что им сносу-то нет, если специально не гробить. А если кто много берёт, то и заметная экономия. Да чего за примером далеко ходить – вон твой коллега у меня их много поскупал, который меня сюда подвозил. Солит он их что ли? Тогда тоже все забрал, что оставались. После тебя приехал. От этой камеры тоже там была, среди них.

– Что?! – вскочил со стула следователь Воронков. – Тебя двое сопровождали. Это Фролов или Тарасенко?

– А ты обоих вызови – я тебе его покажу. – Один из них. Второй пока не мой клиент. Ждём-с.

– Тарасенко, Фролов, ко мне, – вызвал следователь Воронков своих сотрудников по селектору. – Это Тарасенко, похоже. Знаю я зачем ему карты в таком количестве – он вообще прирос к своей камере, не расстаётся с ней ни на работе, ни на отдыхе, – заметил следователь, заходив по комнате из угла в угол. – Хобби у него кино снимать – мечтает в Спилберги выбиться. Всё время что-то снимает, монтирует, куда-то отправляет, запускает. И на работе, и на отдыхе. Видеоманьяк. Ну сейчас мы этого маньяка распотрошим!

В это время в кабинет следователя вошли два полицейских и следователь Воронков подошёл к одному из них и ткнул пальцем в китель. – Этот?

– Да, – кивнул Паша.

– Слушай, Тарасенко – я тут у этого товарища видеокамеру купил в районе Нового Года и тогда же, как он говорит, ты у него все карты забрал?

– Да – это до Нового Года было, – подтвердил Тарасенко. – Я как раз с прицелом, чтобы всякие новогодние мероприятия поснимать.

– Точно все забрал?

– Да – все что у него на тот момент были, а потом ещё несколько раз приезжал, когда у него ещё появлялись.

– А записи на картах, которые были, ты стёр?

– Так, шеф, – забил старые, приехал за новыми. Чего ж я за новыми картами-то поеду, коли старые не забиты. Забил те, что есть, потом новые взял, опять забил. Просто пока дело дойдёт до отсмотра снятых материалов, их сброса на комп и возможности освободить записанные карты, проходит время, а за это время я много снимаю и мне много карт нужно. Но, в принципе, сейчас у меня достаточно карт, поэтому новые пока не нужны.

– Да сейчас уж что, – задумчиво произнёс следователь Воронков. – Сейчас уж поздно. Нам прежние материалы на одной из карт были нужны. Точно всё по новой записал?

– Да уж не по одному разу, наверное... Ну уж один раз-то точно.

– А у нас тут одному следователю из Москвы вынь да полож запись с той камеры, что мне Паша продал. А карту продал тебе вместе с другими картами.

– Так вы бы раньше, товарищ следователь...

– Раньше, раньше... Да раньше кто ж знал, что им эти записи так нужны позарез. А вот теперь следователь из Москвы приехал аж с двумя операми. А этот следователь – он вообще там самый лучший, корифей высшего класса, как Шерлок Холмс, как Пуаро – вообще рентген какой-то – всё насквозь видит. Вон он нас как в больнице припечатал! Всё просёк с полуслова! И кто тебя, Тарасенко, там за язык тянул ему пояснения давать, вообще рот раскрывать?

– Да вы ж сами начали, шеф, а я лишь добавил немного. Кое-что.

– Да я тоже хорош, – схватился руками за макушку головы следователь Воронков, потом провёл их по лицу и вновь оторвал от себя. – А он всё просёк. Сейчас сюда явится. Я ему уже позвонил. Сказал, что Паша здесь. И врать-то ему сильно нельзя – просечёт.

– Да расскажем всю правду – чего тут такого, – предложил полицейский Тарасенко.

– Да они уже приезжали к нам, вернее не они, а другие. Но не важно. Мы тем другим сказали, что камера с записями продана тем пьянчужкой неизвестно кому и те успокоились и не стали дальше рыть. Может в то время, это ещё осенью было, прежняя запись ещё жива была. А теперь вот опять прислали к нам по этому же делу нас напрягать и этот следователь из Москвы пошёл рыть дальше, глубже. Вот Пашу отрыл. Сейчас отроет, что камеру Паша продал мне, а записи тебе, Тарасенко. А это уже нам встанет минимум в головотяпство. А за это нам... Это ж дело, по которому они приезжают, связано с пропажами детей в детских летних лагерях. В Москве это дело генералы ФСБ курируют. А мы тут, выходит, напороли. Да за это нам... Как минимум вышвырнут из полиции с волчьим билетом. И куда мы пойдём?

От этой речи все присутствующие, похоже, опешили, и некоторое время молчали.

– Ладно, – вновь взял слово следователь Воронков, снова проведя ладонями по голове. – Короче так. Я признаюсь, что купил камеру у тебя, Паша. Это правда. Как и то, что я купил у тебя камеру без карты и, соответственно, без записи. А ты продал потом все карты неизвестно кому. Человеку, которого ты в первый и последний раз видел. Так и ответишь.

– Учишь меня давать ложные показания, – усмехнулся Паша.

– Это ложь во спасение. А если дашь правдивые, то меня и Тарасенко уволят и мы тебе этого не простим! ... Ладно – молчи лучше. Я сам за тебя всё скажу, а ты кивнёшь, если надо будет. Надеюсь ложный кивок тебя так не напряжёт, как ложные показания?

Паша в ответ закивал, разведя руки в стороны. В это время раздался стук в дверь и на пороге кабинета омского следователя Николая Воронкова появился московский следователь Сергей Сметанин с двумя своими помощниками. Не успел Сергей открыть рот, как омский следователь поспешил с рапортом.

– К сожалению вынужден вас огорчить. Мы доставили сюда Ключевского Павла Ивановича, допросили и из допроса стало известно, что видеокамеру ныне покойного Федосеева Степана Даниловича он продал мне, но я приобрёл эту видеокамеру без карты памяти и, соответственно, без записи. Ключевский Павел Иванович имеет обыкновение вынимать все карты памяти и продавать отдельно. После покупки мною видеокамеры все имеющиеся у него карты памяти были неоднократно раскуплены разными людьми, которых он не помнит.

 – Точно не могла сохраниться та карта? – обратился Сергей к продавцу Паше.

– Все остатки уже неоднократно после этого раскупались. Я вообще от такой мелочи стараюсь побыстрее избавиться по как можно более дешёвой цене, – чеканно выпалил Паша.

– Да. Думаю, что нам тут уже ловить нечего, – печально заключил Сергей.

– Зря съездили, – вторил ему помощник Игорь.

– Ну надо было убедиться, что зря, – поправил его Сергей.

– Тут уже убедились до нас, – вступил в разговор полковник Дуров. – Но вы решили ещё раз...

Полковник Дуров и помощник Игорь уже покинули кабинет омского следователя через дверь, но Сергей ненадолго задержался в дверном проёме. – Жена покойного, который вам продал видеокамеру, говорила, что там какие-то фокусы были записаны... А, впрочем, чего уж теперь, – махнув рукою раскланялся Сергей, закрывая за собой дверь.

Сидящий с опущенной головой продавец Паша вдруг поднял голову и, привстав со своего стула, протянул руку к входной двери. Э... э.. Эй, – начальник, командир, шеф.

– Ты чего? – удивлённо спросил Пашу омский следователь Воронков, не ожидавший такой реакции.

– Фокусы! Точно! Фокусы! – воскликнул Паша, в то время как московский следователь Сергей Сметанин вновь приоткрыл уже закрытую за собой дверь, стоя в дверном проёме.

– Да! – воскликнул Паша, ударив кулаком одной руки в ладонь другой. – Вы сказали – фокусы?!

– Ну да – какие-то фокусы, – подтвердил Сергей. – А что?

– Есть. Есть эта запись, – воскликнул толстый Паша, снова "рухнув" всем телом на стул.

– То есть вы сохранили...? Смотрели...? – задумчиво вопрошал Сергей.

– Да, да, – смотрел, сохранил, – закивал Паша.

– Так что ж вы раньше..., – попытался задать вопрос Сергей.

– Да откуда ж я знал, что вам нужно, а когда вы сказали фокусы...

– Нам нужна была та запись с той камеры, – уточнил Сергей.

– Да если б там какая ерунда была не интересная... Мне не интересная...  Я бы не сохранил и точно бы пропало. Я бы вам и не сказал ничего. Но тут... У меня вообще привычка, вернее мне интересно, хотя даже стыдно признаться, потому что это вроде как в замочную скважину глядеть или чужие письма читать..., – произнёс продавец Паша, после чего сделал паузу, посмотрев на омского следователя Воронкова.

– Ну говори, говори! – подтолкнул Пашу следователь Воронков. 

– Хотя с другой стороны, когда люди мне сами свои карточки отдают с записями – так ведь сами же мне эти замочные скважины и чужие письма дарят, и я могу делать с ними всё что угодно. Какой тут криминал? Тут нет криминала? – Паша опять сделал паузу и посмотрел на следователя Воронкова.

– Много философии, – заметил следователь Воронков. – Ты закругляй мысль – ты запись...

– Я когда карточки вынимаю, – продолжил Паша, уже обращаясь к следователю Сергею, –  или скупаю у кого-то, то мне любопытно бывает посмотреть, что там записано, чем народ страдает. А времени иногда бывает что девать некуда, когда клиентов жду, вот я вставляю в проигрыватель и как правило бегло просматриваю, часто в режиме перемотки. Обычно ничего интересного не попадается – так – всякие вечеринки, застолья, пикники. Какие-то достопримечательности уже интереснее, конечно, поподробнее, особенно там, где не был. Так – для информации и для расширения кругозора. И тут – вот эти фокусы попадаются. Ну я просто обалдел! Ну, скажу я вам!

– А что за фокусы? – задал уточняющий вопрос Сергей.

– Да пигалица какая-то малолетняя показывала таким же малолеткам. От горшка два вершка, но фокусы у неё – да взрослые иллюзионисты нервно курят в тамбуре.

– Откуда ты знаешь, – ты что – в фокусах разбираешься? – усмехнулся следователь Воронков.

– Ну не такой уж я дурак – видал всякие и даже пытался разбираться, что да как. – С разоблачениями вот передачи смотрю. Интересно. Пытаюсь сам иногда догадаться – как это сделано. До того, как разоблачат. Иногда получается. Но тут я в тупике по всем её фокусам. И как она всё это проделывает в футболке-безрукавке с голыми руками до плеч? И как где что прячет, ведь ручонки у неё маленькие? И как так быстро заменяет одно на другое?

– Ну ты не догадываешься, а фокусники знают, – махнув рукой, объяснил следователь Воронков.

– Взрослые фокусники может и знают, может и умеют, только это ведь совсем ребёнок – откуда у неё такие навыки?

– Всё ясно! – прервал диалог следователь Сергей. – Нам срочно, позарез нужна эта запись. Прошу вас безотлагательно сделать нам три. Нет – пять копий. Как можно быстрее.

– Так едем ко мне – я всех приглашаю. У меня большой широкий диван. На стене плазменный телевизор во всю стену огромный. Всем будет всё хорошо видно, тем более запись высокого качества, поскольку у Степана камера была крутая. Ну царствие ему небесное. Если б он не пил, так до сих пор бы жил. А так – напивался в стельку, а в тот день напился так, что дорогу переползал, вот его машина и не заметила.

– Пошли, пошли, – поторопил Пашу следователь Воронков, беря его под руку и толкая к двери. – Он споткнулся и упал, а там фура шла, – уточнил Воронков.

– Почему не остановилась? – зачем-то поинтересовался московский следователь Сергей, следуя вместе со всеми вниз по лестнице к полицейской машине.  

– Остановилась, но поздно, – по ходу пояснял следователь Воронков. – Водитель поздно заметил. Тогда уже стемнело, а там ещё поворот прямо в низину, плюс осадки были в виде снега или дождя. В общем водитель поздно среагировал. Смял. Перелом позвоночника – смерть на месте. Водителю два года условно, поскольку его вина вроде как минимальна. Погибший переходил в неположенном на свой страх и риск. Фары у фуры были включены, но всё равно не помогло.

Часть 11

– Вот пять дисков, – протянул продавец Павел стопку московскому следователю Сергею в прихожей, где её ждала, столпившись, вся троица из Москвы плюс троица из Омска: – следователь Николай Воронков и два его подручных полицейских Иван Фролов и Виктор Тарасенко.

– Сколько с нас за диски? – спросил Сергей.

– Да что вы, бросьте – мелочь какая. ... У вас так мало не будет, – отшутился Павел.

– Но вы пока у себя не стирайте, а то мало ли что..., – попросил Сергей.

– Такое не стирается! – восхищённо произнёс продавец Павел. – А не желаете ли взглянуть?

– Да вроде как так не положено, – встрел в диалог омский следователь Воронков.

– Что за официоз, Николай? – удивлённо уставился на следователя продавец Павел. – Ты же всю мою комнату уже истоптал вдоль и поперёк.

– Сейчас я при исполнении, к тому же люди из Москвы...

– Ну и исполняй вместе с людьми из Москвы! – продолжил настаивать продавец. – Да вам же позарез нужна эта запись и не спешите посмотреть? Там такое – закачаетесь!

– Хорошо, если это вас не затруднит и не стеснит, то вы окажете нам большое одолжение и помощь, если мы у вас сейчас безотлагательно посмотрим, – вежливо вернулся в беседу следователь Сергей.

– Фролов, Тарасенко – свободны! – попытался отпустить своих подчинённых следователь Воронков, но следователь Сергей его остановил. – Нет – пусть тоже присоединяются. Чем больше людей посмотрят – тем лучше. Там ведь пропавшие дети, которых мы ищем.

– Да они у нас и так есть в ориентировках, – попытался возразить следователь Воронков, но быстро умолк и проследовал в большую комнату вслед за всеми остальными, ведомыми продавцом Пашей.

– Там вообще-то лица не видны, – начал по ходу дела пояснять продавец Павел, налаживая в большой комнате аппаратуру, пока все присутствующие рассаживались на широком диване перед большим широким столом. Все эти фокусы сняты на уровне стола и выше плеч камера редко поднимается. Буквально несколько раз мелькает лицо девочки-фокусницы. Простенькое, кругленькое, но милое и симпатичное. Что-то в духе Алисы Лидделл, юной подружки писателя Льюиса Кэрролла, которой он посвятил свои сказки "Алиса в Стране Чудес" и "Алиса в Зазеркалье". Я когда-то вырезал статью об этом с её фотографиями. Интересно?

– Да, конечно. Достаньте, – распорядился московский следователь Сергей Сметанин.

– Я вырезки с интересными статьями тоже собираю, – пояснил продавец Павел, запуская аппаратуру. – Ну вы пока смотрите, а я пошёл за статьёй. Я-то уже много раз это видел.

– Ты проходной двор-то свой тут закрой на время просмотра, а то будут ходить, мешать, – повернулся к продавцу Павлу омский следователь Воронков, после чего опять развернулся к телевизору.

– Будет исполнено, – согласился Паша, выходя из комнаты.

Тем временем на экране телевизора появилось изображение. Фокусы начались с ручки. Детские пальцы обхватили её с двух сторон обеими руками, после чего руки резко схлопнулись и были разведены в стороны пустыми ладонями наружу. При этом камера выхватила детское лицо девочки, показавшей этот фокус.

– Это дешёвая ручка – такие в каждом киоске, купишь ещё, – заговорила девочка под смешки собравшихся вокруг неё детей. – Ах ну да – ты же, Сальников, – мало зарабатываешь, – продолжила она под ещё больший детский хохот. – Сейчас взрослый труд не в почёте, что уж про детский говорить. ... Придётся тебе её вернуть. – С этими словами девочка вновь соединила ладошки вместе и развела их в стороны с появившейся ручкой в пальцах одной руки. – Пожалуйста – две любые монеты, – попросила она, вернув ручку, и кто-то из ребят достал свой кошелёк, вынул оттуда две одинаковые монеты в десять рублей и протянул ей. – А теперь я проверю, как вы знаете элементарную математику, но думаю, что вы её элементарно никак не знаете, – продолжила девочка, взяв монеты. – Вот сколько будет одна монета плюс одна монета?

– Достоинство учитывать? – спросил кто-то из мальчиков.

– Умным хочешь быть, Петров? Умным быть не получится, потому что если ты будешь учитывать достоинство, то ты точно с этой задачкой не справишься. Ты и так-то не справишься. Поэтому не надо учитывать – просто сколько будет одна монета, плюс ещё одна монета?

– Две монеты, – ответил Петров.

– Проверяем, – ответила девочка, сведя монеты вместе и, покрутив их одну вокруг другой, уронила на стол всего одну монету, разведя при этом пустые ладони в стороны. – Я была лучшего мнения о твоих интеллектуальных способностях, Петров. Один плюс один равно один, а не два. – Все присутствующие дети засмеялись. – Что хи-хи – я же проверила, – вновь заговорила девочка. – А вы все смеётесь? Над кем смеётесь – над собою смеётесь? Потому что сейчас я проверю, как работает ваш коллективный разум, хотя я думаю, что никак не работает. Ещё три монеты найдётся?

Девочке протянули ещё три монеты того же достоинства и она взяла по две в каждую руку, держа их на вытянутых пальцах.

– Ну что, коллектив, – сколько будет две монеты плюс ещё две монеты без учёта достоинства?

– Четыре, – почти хором ответили все присутствующие.

– Проверяем, – отреагировала девочка и свела вместе пальцы с монетами. Она покрутила пальцы вокруг монет и опять уронила на стол всего одну монету, разведя пустые руки в стороны. – Итак – два плюс два тоже будет один. Вот – проверено. ... Ну а теперь совсем простая задачка для коллективного разума, но даже тут коллективный разум слабоват будет, – произнесла девочка, поднимая оставшуюся монету. – Вот в этих пальцах у меня одна монета, а в этих пусто. Что будет при сложении одного с ничем? Один плюс ноль? Ну, сколько?

– Один, – подала громче всех голос одна из девочек.

– Я всегда догадывалась, что ты блондинка, Маша. И не стыдно тебе в столь юном возрасте перекрашиваться? – произнесла девочка-фокусница под хохот остальных детей. – Но вот чушь молоть точно не стыдно. Все согласны с Машей? – спросила девочка-фокусница, услышав в ответ напряжённое молчание.

– Проверяем. – Девочка-фокусница свела пальцы вместе, опустила ладони на стол и вывалила из них все недостающие пять монет. – Один плюс ноль будет пять, леди и джентльмены, – торжественно произнесла девочка-фокусница. – Я никого не обманула?

Часть 12

Запись длилась около часа и всё это время оперативники напряжённо и увлечённо смотрели её, не обращая внимания на суетящегося Пашу, который то и дело входил, выходил из комнаты, что-то таскал, включая и какие-то съестные припасы с напитками на стол перед собравшимися, столовые приборы, тарелки и стаканы.

– Это одна из пропавших девочек, похоже, – нарушил первым напряжённую тишину после просмотра омский следователь Воронков.

– Да. Фокусница, – пробормотал в ответ московский следователь Сметанин. – Ух уж эти её фокусы.

– Господа, угощайтесь, – прервал диалог подсуетившийся Паша, вставая напротив всех за противоположную сторону стола и заслоняя потухший телевизор.

– О, нет, спасибо – мы и так злоупотребили..., – вежливо отказался московский следователь Сергей, поднимаясь с дивана и направляясь к выходу вместе с остальными оперативниками.

– Ну как знаете, – вздохнул Паша, провожая всех в прихожую. – Вот фотография Алисы Лидделл и статья о ней и о Льюисе Кэрролле, – протянул Паша одной рукой московскому следователю Сергею стопку подшитых бумаг из общей пачки, которую держал в другой руке. – А вот следующая у меня тоже потрясающая статья – про погибшую экспедицию англичанина Скотта...

– Потом, потом, – сейчас с этим разберёмся, чистейшей прелести чистейшим образцом, а потом с англичанином, – закивал в ответ московский следователь Сметанин, рассматривая фотографию девочки на странице из журнала.

– Дальше у меня ещё про Че Гевару, – продолжил перебирать подшивки статей продавец Паша.

– Ну это вообще наше всё и "маст хав", но позже, – заметил Сергей, продолжая рассматривать фотографию юной подруги Льюиса Кэрролла Алисы Лидделл. – Да – тоже похожее лицо. Такая скромная, простая, но потрясающая красота, – заключил он.

– Ну вот это вы сказали. Я тоже хотел так сказать, но поопасался, что меня примут за этого... А не за того. А я не из этих – я из тех. Девчонка-то совсем маленькая. А вам можно – вы при исполнении, – пытался шутить Паша вслед благодарящих его и уходящих полицейских.

– Родина тебя не забудет, Паша, и если опять начнутся гонения на спекулянтов, в суде учтут твои заслуги в этом деле и дадут меньше всех, – также отшутился омский следователь Воронков, пожимая Паше руку.

– Спасибо и на этом, – с усмешкой поблагодарил Паша.

– Пожалуйста, на всякий случай, – сделайте копию всех листов на хорошем сканере и отошлите мне в Москву, – попросил Сергей своего омского коллегу, протянув ему подшитую пачку страниц из журнала, после чего поблагодарил продавца Пашу и попрощался с ним.

– Потом тебе верну, а то девчонка больно всем понравилась – надо её размножить, чтобы на всех хватило, – указал, шутя, омский следователь Воронков на бумаги. – Ну давай, с Богом, – хлопнул он Пашу по плечу и последовал в коридор вслед за остальными своими коллегами. 

Часть 13

Полицейская машина высадила полковника Дурова возле гостиницы, а следователь Сергей и его помощник Игорь поехали на вокзал за билетами. Полковник Дуров ждал в номере, когда примерно через час туда вернулись Сергей и Игорь с сумками-пакетами, купившие, помимо билетов, и кое-что съестное на дорогу и в номер.

– Поезд отменяется, – с ходу заявил полковник Дуров. – Я звонил на Лубянку, сказал им, что мы нашли важные улики, и они вскорости перезвонили и сказали, что выслали за нами самолёт от военных с Чкаловского аэродрома. Поэтому едем в аэропорт – через пару часов самолёт будет нас ждать.

– Билеты на поезд пропадут, хотя ещё успеем их вернуть, – заметил помощник Игорь.

– Да чёрт с ними – не будем мелочиться. Всё компенсируют, – отмахнулся полковник Дуров. – Завтра генералы ждут нас на доклад.

– Нет – ещё рановато, – возразил следователь Сергей.

– Генералам не терпится узнать...

– И мне тоже кое-что не терпится узнать! – прервал полковника Сергей. – А для этого мне нужно ещё время и я на некоторое время отсрочу свой визит на Лубянку. А вы пока, полковник, возьмите у Игоря пару дисков с фокусами и покажите вашим генералам, что вытворяет эта умственно отсталая заторможенная дебилка, даунша и дурдомушница, как вы её называете. Если они и после такого отмахнутся и скажут, что это ничего не значит – значит гнать надо ваших генералов взашей с их работы за профнепригодность! ... А ты, Игорь, сбрось всё с оставшихся дисков, на всякий случай, да хотя бы на свой домашний компьютер, для пущей сохранности, – продолжил Сергей, пока Игорь передавал полковнику два диска из пяти. – И пока тоже никуда не езжай – ты мне будешь нужен.

– Понял, шеф, – ответил Игорь, слегка козырнув.

– Я бы вот что хотел узнать, – задумчиво продолжил Сергей. – Насколько круты эти её фокусы? Ты, Игорь, позвони или поезжай договорись с нашими ведущими цирками, чтобы устроили нам там аудиенцию с их ведущими фокусниками – пусть посмотрят и скажут своё мнение – что это за уровень фокусов, которые она демонстрировала? Легко ли их повторить, воспроизвести и возможно ли в принципе? В чём их секрет, разгадка? На мой взгляд это просто фантастика какая-то, но это на мой взгляд. Возможно фокусники скажут, что это ерунда и по силам ребёнку.

 – У нас в Москве два самых крупных цирка – на Вернадского и на Цветном, – уточнил Игорь. – В принципе и в других городах тоже есть цирки, и тут в Омске тоже может быть.

– Да нет – не будем на этом слишком сильно зацикливаться и распыляться. Двух цирков, думаю, будет вполне достаточно, вернее даже двух фокусников. Два мастеровитых фокусника выскажут своё мнение и думаю, что они примерно совпадут и больше никого искать не надо будет, – пояснил Сергей. – Поэтому займись этим по прилёту и как договоришься о встрече – сразу звони мне и мы поедем вместе показывать им запись.

– Думаю, что можно будет сразу сказать им, что дело связано с пропажами детей, чтобы были посговорчивее, а то начнут артачиться в том духе, что мы секреты фокусов собираемся выведывать, чтобы потом всем трезвонить и хлеба их лишать, – предложил Игорь.

– Ну да, конечно, – скажи им, что дело чрезвычайной важности, и что мы из полиции, его расследуем, но все их секреты останутся между нами. – Да прямо на директоров тамошних выходи и скажи, что мы даже заплатим за консультацию, сколько скажут.

Часть 14

Игорь и Сергей встретились рано утром на Чистых Прудах и Игорь передал Сергею бумагу со сделанными записями.

– Мне звонили с Лубянки..., – начал Игорь. – Я сказал им, что мы ездим на консультации.

– Да мне тоже – не терпится им, – процедил Сергей, глядя в бумагу Игоря. – Ну так что на сегодня?

– Я в оба цирка позвонил и они прямо сразу согласились вызвать фокусников и от денег отказались, ну я тогда на сегодня договорился с цирком на Вернадского и нас там сейчас ждёт их ведущий фокусник. А завтра я договорился с цирком на Цветном.

– Отлично – едем на Вернадского, – ответил Сергей и мужчины поспешили по направлению к метро.

Часть 15

У проходной цирка на Вернадского охранник проверил у полицейских документы и связался по телефону с директором цирка. На встречу мужчинам к проходной вышли уже не молодой низкого роста полноватый директор цирка и примерно того же возраста, но ростом повыше худощавый артист-фокусник. Мужчины поздоровались, пожав друг другу руки.

– А это вот наш ведущий фокусник Никита Лощинский, – представил своего артиста директор. – Посмотреть ваши фокусы можно прямо в моём кабинете – мне тоже интересно будет. Там у меня как раз вся аппаратура, поэтому пойдёмте.

Директор цирка провёл всех в свой рабочий кабинет, посадил за стол перед большим телевизором и взяв диск, вставил его в выдвижную панель проигрывателя.

– Ну что ж – будем смотреть, – произнёс он и сел рядом со всеми на один из стульев.

Часть 16

– Принесли колоду карт? – спросила Марина. – Хорошо, а теперь вы все выберите одну карту, но мне не показывайте. А я отойду и отвернусь от вас. Вы когда выберете – запомните её, но мне не показывайте, а положите её в колоду и колоду перетасуйте. Дети выбрали одну карту и, положив в колоду, дали одному мальчику, который перетасовал колоду и протянул её вернувшейся Марине. Марина взяла колоду и, тасуя её, произнесла: – Сейчас будем искать вашу карту. – После этого она кинула колоду рубашкой вверх и ловко подхватила вылетевшую из неё карту, десятку пик, показывая всем.

– Нет. Не эта, – радостно закричали дети.

– Ну подождите – я же не сказала, что сразу её найду, – начала оправдываться Марина. – Постепенно. Масть эта, – пики?

– Да, – неохотно согласились дети.

– Хорошо – тогда я откладываю её в сторону. Марина отложила вылетевшую карту рубашкой вверх и продолжила тасовать колоду. – А теперь я попробую найти достоинство карты, – произнесла Марина и через короткое время вновь бросила колоду рубашкой вверх и по прежнему так же ловко поймала вылетевшую из неё карту – бубновую даму.

– Это дама? – спросила Марина.

– Да, – неохотно подтвердили дети.

– А теперь я кладу эту карту поверх предыдущей, – произнесла Марина, откладывая колоду карт в сторону и кладя вторую найденную карту поверх первой так же рубашкой вверх. – А теперь я склеиваю их в одну, – произнесла она, проводя двумя руками по положенным друг на друга двум найденным картам. – Проверяйте – ваша карта? – предложила Марина и один из мальчиков протянул руку к двум положенным друг на друга картам и вместо двух карт на их месте оказалась всего одна пиковая дама.

– Персонаж детских страшилок – ваш любимый выбор, – задорно прокомментировала Марина.

Мальчик повертел перед всеми эту одну карту, после чего запись на диске закончилась и экран телевизора погас. Это был последний записанный фокус. Воцарилось напряжённое молчание.

– Ну что скажете? – нарушил молчание следователь Сергей.

– Ну положим у неё в сговоре кто-то и он ей подсказал карту, – задумчиво произнёс цирковой фокусник Никита Лощинский, комментируя последний фокус. – Скажем он быстро и незаметно от всех написал на клочке бумаге, ну в данном случае коротко ДП – дама пик, – и, например, на вытянутой вниз руке показал запись. А если карта номерная, то можно написать, скажем, 10Т – десятка треф. Ну и так далее в том же духе, – пояснил фокусник последний фокус. ... – Но как она карты лихо ловит и склеивает, при том что руки у неё не больше карт, – восхищённо воскликнул он.

– А остальные фокусы? – продолжил допытываться Сергей. – Каков уровень? Можно ли повторить? Воспроизвести? В чём секрет, разгадка?

– Это высочайший уровень. Фокусы экстра-класса, – прокомментировал фокусник Никита Лощинский. – Если это не смонтировано, то вообще на грани фантастики и волшебства. Прям какой-то старик Хоттабыч в юбке и в молодости! – воскликнул он. – Но это в кино, там весь фокус в монтажах и спецэффектах...

– Смею вас заверить, сударь, что это не монтаж, а непрерывная съёмка одним дублем и человек, который делал эту запись, вообще на монтаж не способен, не говоря уж о спецэффектах, и после него запись сохранилась в первозданном виде, – изысканно изъяснился Сергей.

– Да, – удивлённо произнёс фокусник, подперев кулаками подбородок и крепко задумавшись. – Через некоторое время он оторвал руки от подбородка и продолжил пояснения: – У нас, знаете ли, цирк, и фокусы – один из жанров, притом не основной, а фокусы больших форм, это когда крупные хорошо видные издалека предметы исчезают, перемещаются, а то и люди или даже звери. Для фокусов цирк хуже приспособлен, чем, скажем, сцена какого-нибудь зала. У нас на артиста смотрят со всех сторон – круговой обзор. Это диктует особенность поведения, поскольку не очень хорошо к одним стоять всё время спиной, а к другим – лицом. Да и ещё у нас крутой подъём рядов, расстояния до сцены очень большие, поэтому фокусы с мелкими предметами не смотрятся. А вот в старом цирке на Цветном – там у них Евгений Дятлов – он это дело любит, практикует и для этого там даже мониторы предусмотрены, которые сверху спускаются, но тут некоторые неудобства – то ли на мониторы смотреть, то ли на фокусника, да и ещё мониторов должно быть много, они должны располагаться по кругу и быть достаточно большими, что в некотором роде требует соблюдения некоторого противоречивого баланса. Мы тоже хотели это дело продвинуть и решить, но внизу мониторы в тумбу смонтировать, на которой будет фокусник выступать. Но тут мы хотели для этого дела специально ещё одну сменную сцену сделать. У нас сцены специальным механизмом заменяются, сдвижным, в зависимости от того, какая сцена нужна, бассейн там, простой манеж или какой-то специализированный.

В это время директор цирка встал со стула, подошёл к своему рабочему столу и, вынув из выдвижного ящика два листа бумаги, подошёл к беседующим мужчинам.

– Ты мне и людям, Лощинский, зубы не заговаривай, – вступил в разговор директор грозным насмешливым басом. – Я давно хотел тебя уволить, искал поводы, но тут моё терпенье лопнуло, да и повод нашёлся. Продул маленькой девочке всухую! Позор! Ты всех нас опозорил! Ну так как будем тебя увольнять – по собственному или по статье?

– А я дисциплины не нарушаю, статьи на меня нет, Пал Палыч, – отшутился фокусник Лощинский.

– Продуть малявке – это хуже любой статьи! – нарочито злобно усмехнулся директор. – Ты устарел, Лощинский и, как выяснилось, вместе со всеми своими фокусами, да так, что ребёнок и то лучше может, а это профнепригодность... Ну ладно – пожалеем тебя. Вот тебе лист бумаги – пиши "по собственному", – произнёс директор, кладя перед фокусником один из двух чистых листов бумаги. После этого фокусник Никита Лощинский быстро вынул из своего кармана большой носовой платок, накрыл им чистый лист бумаги, затем сдёрнул платок и под ним ничего не оказалось.

– А и нету! – весело воскликнул фокусник, разведя руки.

– А и действительно! – весело подыграл ему директор, кивая головой в такт кивающему фокуснику. – Ай молодца! – произнёс директор и мужчины продолжили кивать в такт. – Ну значит раз так, раз так не получается, то придётся уволить тебя по статье, – заключил директор, опустив свою тяжёлую руку на плечо фокусника, весело кивая, и фокусник кивнул в последний раз, картинно опустив голову и зажмурив глаза. – А вот на этом листе бумаги, молодые люди, – продолжил директор, кладя перед следователем Сергеем и его помощником Игорем второй чистый лист бумаги, – вы напишите мне, как найти эту девочку. Это ж уникум – такой талант не должен быть зарыт. Слава о ней должна греметь – зачем ей дворовые подмостки? Мы её на весь мир прославим! У нас здесь выступления, там гастроли, да и артисты у нас не бедствуют, а это тоже сейчас немаловажно...

– Боюсь пока мы ничем не сможем вам помочь, – ответил директору цирка следователь Сергей. – Сами её ищем. Она сама нам нужна. Она в числе пропавших детей.

– Вот оно что, – закивал директор. – Ну и как продвигается это дело – все ж на ушах стоят, а толку никакого. Вся страна следит. Вы это дело ведёте – каковы перспективы?

– Ладно – вы нам свои секреты – мы вам свои, – ответил Сергей, закидывая руки за затылок, разгибаясь и откидываясь на спинку стула. – Чем больше я вгрызаюсь в это дело, тем больше оно мне напоминает один из этих фокусов. Он тоже очень крутой, но на этот раз с крупными формами, как вы выразились, то есть уже с людьми. Фокус с исчезновением. А эти фокусы лишь прелюдия, поэтому я к вам и приехал.

– Хорошо – я вам расскажу всё, что знаю, – вновь вступил в разговор фокусник Никита Лощинский. – Вы ведь завтра поедете в цирк на Цветном? Так вот там обязательно встретьтесь с тамошним фокусником Евгением Дятловым. Он похожими фокусами занимается, с мелкими предметами – их практикует, но даже он будет сильно озадачен – это я вам гарантирую. Но он парень молодой, зубастый, въедливый, настырный – любит, как вы выразились, вгрызаться. У него там весь соответствующий реквизит для этого, а у меня просто такого нет, во всяком случае пока. Возможно позже и я таким обзаведусь. Там у него и специально препарированные монеты, которые он подменяет, и карманы накладные на руки, и накладки на пальцы, и всякие выдвижные кассетницы, и лески, и резинки, и захваты, которые многое чего прячут в рукава и его костюм фокусника. Я видел все эти его фокусы и примерно знаю разгадку каждого. Но просто эта девочка работает так смело и откровенно – ничего не маскирует, не прикрывает, никакого костюма фокусника, простое безрукавное платьице с открытыми руками. Дятлов так точно не может... Но может и у него появится стимул...

– Чтобы и его тоже не уволили, – весело пошутил директор, шутливо наваливаясь на своего весело кряхтящего в такт фокусника двумя руками и делая как бы удушающие движения. – А запись у вас можно переписать, чтобы и у нас тоже осталась? – спросил директор, оторвав руки от своего артиста.

– Да, конечно, – согласился Сергей.

– И как найдёте эту девочку, а я желаю вам всех найти – так сообщите ей наше предложение поработать в цирке и если она согласится, то мы будем рады и всегда ждём её у себя. А рабочим нашим подшефным специально по такому случаю пендалей надаём, чтобы они нам эту сменную сцену наконец-то сделали для таких фокусов – уж ради такой фокусницы устроим им аврал со штурмовщиной и они в кратчайшие сроки её закончат. ...

– Знаете – фокусники не любят рассказывать свои секреты, так мы и не будем настаивать – пусть так выступает, никому не раскрывая, – добавил фокусник Никита Лощинский под одобрительные кивки директора.

– Хорошо, – как только, так сразу, – пообещал следователь Сергей.

Часть 17

Директор цирка и ведущий фокусник провожали Сергея и Игоря до выхода из здания, медленно идя по коридору и что-то живо и заинтересованно обсуждая.

– Я вообще-то самый серьёзный и самый строгий директор, – объяснил под конец разговора директор цирка, – но об этом никто не знает и боюсь что уже не узнает. Ну а коль я показался вам несерьёзным, то это только потому..., – нагнулся он, сделав небольшую паузу. – Потому что раньше я работал клоуном! – выпрямился директор и все увидели на его носу красную клоунскую пимпочку.

– Ха-ха, браво, – засмеявшись, зааплодировали Сергей и Игорь.

– Если вам ещё какая помощь от нас понадобится – знайте, что вы всегда желанные гости в нашем цирке, – добавил ведущий фокусник Никита Лощинский под одобрительные кивки директора цирка и они попрощались, пожав руки Сергею и Игорю, но продолжали стоять в проходе входных дверей, взглядом провожая их по дороге от цирка. Директор достал из кармана ещё одну клоунскую пимпочку, мня её в руках, пока её не забрал стоящий рядом фокусник.

...

Следователь Сергей шёл не оборачиваясь, но его молодой помощник Игорь, пройдя так же вместе с ним какое-то расстояние, потом немного поотстал и какая-то неведомая сила заставила его обернуться. Игорь увидел глядящих на него двух грустных пожилых людей с ярко красными клоунскими пимпочками на носах, и у него защемило сердце. Он ещё молод, но когда-то и он будет так же грустно оглядываться назад, вспоминая свою навсегда ушедшую молодость. Наверное поэтому его уже так же не молодой друг и коллега Сергей Сметанин шёл не оборачиваясь, чтобы не делать себе ещё больнее.

Игорь постоял так немного в пол-оборота, потом развернулся и, нагнав своего начальника, пошёл с ним, уже не оборачиваясь, таким же быстрым шагом.

Часть 18

Видный, статный, стройный высокорослый молодой фокусник Евгений Дятлов ожидал Сергея и Игоря возле памятника Юрию Никулину рядом с цирком, как простой смертный, нередко ловя на себе взгляды проходящих мимо него и узнающих его людей.

– А мы вас с мамой видели – нам очень понравилось, – обратилась к нему маленькая девочка из проходящей мимо семейной пары.

– Очень рад, юная леди. Спасибо, – поблагодарил фокусник, приложив руку к груди, в то время как к нему подошли, наконец, подъехавшие к цирку Сергей и Игорь.

– Вы – Евгений Дятлов, – почтительно произнёс следователь Сергей, протянув руку вместе с Игорем.

– Да – пойдёмте я провожу вас в свой рабочий кабинет и там всё посмотрим, – деловым тоном отчеканил фокусник, пожав руки, и они направились к дверям цирка. – Мне уже звонили ещё и из ФСБ – просто умоляли помочь и ничего от вас не скрывать, поскольку вы ведёте дело о пропаже детей. Ну я надеюсь, что вы люди надёжные и всё останется между нами, хотя многое чего и так уже известно благодаря продажным разоблачителям.

– В нас можете не сомневаться, – заверил его следователь Сергей.

– Откуда в ФСБ узнали о наших визитах? – по дороге к кабинету спросил следователя Сергея помощник Игорь.

– Да полковник, небось, наябедничал, поскольку он там за нас отдувается и его там прессуют – в пресс-хату сажают к подосланным зекам и пытают с помощью орудий пыток в подвалах Лубянки: – ну всякие там крючья, гвозди корабельные по всему телу, – усмехнулся Сергей, вызвав ответную усмешку Игоря. – Ну спасибо, что хоть так чешутся.

В своём небольшом рабочем кабинете фокусник Евгений Дятлов рассадил всех на стулья перед монитором и загрузил полученный диск.

...

– У меня в репертуаре есть похожий фокус, – прокомментировал фокусник первый фокус с исчезновением ручки, нажав кнопку паузы на выносном пульте.  – Зажим для ручки закрепляется на краю рукава костюма специальным крючком, чтобы раньше времени не соскочил в рукав под воздействием резинки. Когда я беру ручку, то быстро и незаметно помещаю кончик ручки в зажим, после чего перемещаю ручку в вытянутые пальцы. При этом крючок, крепящий зажим к краю рукава, высвобождается и когда я отпускаю ручку, то вся эта конструкция под воздействием натянутой резинки уходит в рукав. Один раз крючок при обратном ходе снова зацепился у меня за рукав и вышел конфуз, но потом я усовершенствовал конструкцию и при срабатывании зажима для ручки крючок у меня складывается. Ручка уходит не глубоко – у меня там в рукаве есть специальный чехол-ограничитель, поэтому ручку можно легко вытянуть обратно. Затем я незаметно размыкаю зажим для ручки и возвращаю ручку, а зажим соскальзывает обратно в рукав. Но справедливости ради надо отметить, что девочка работает голыми руками до плеч. Возможно накладная фальш-кожа, но это очень высокотехнологично. На нас завод работает, а на неё кто работает? Корпорация? Может киностудия Каламбия Пикчерс? Это точно не монтаж со спецэффектами?

– Железно, – отреагировал следователь Сергей. – Человек, который это снимал, на такое не способен, да и после него никто к записи не притрагивался.

– Да, – Лощинский, у которого вы вчера были, звонил мне. Рассказывал, – задумчиво произнёс фокусник, приложив пальцы ко рту и как будто покусывая их. – Вам достаточно моего объяснения или мне показать, как этот мой аналогичный фокус работает? – спросил фокусник.

– Да нет – достаточно, – согласился Сергей.

– Тогда давайте следующий, – предложил фокусник и нажал на кнопку воспроизведения.

После следующего фокуса с монетами фокусник снова нажал на кнопку паузы и продолжил свои пояснения.

– Есть и такой аналогичный у меня, – заверил он. – Это делается с помощью выдвижной кассетницы для монет. Она незаметно как бы выдвигается, спадает из рукава и я, проводя эти вращательные движения, незаметно вкладываю монеты в кассетницу. Потом я толкаю кассетницу мизинцем и она вдвигается в рукав и там замыкается замком. Потом замок можно снова разомкнуть кнопкой, которая замаскирована у меня в пуговице на рукаве костюма. Там вообще целый высокотехнологичный механизм типа телескопической системы. ... Но опять же она без рукавов. Прятать под фальш-кожей механизм, столько монет, и полностью показывать руки – всё это было бы заметно, если бы она использовала такой же механизм, как у меня. Заметно бы выпирало – ручонки то у неё маленькие. – Фокусник снова нажал на кнопку воспроизведения.

– Ну вот – ты же положила две монеты на две в стопку и у тебя в стопке четыре монеты получились, а не одна, потому что всё правильно сложилось, – вступил в спор взрослый оператор телекамеры.

– Ну это я плохо сложила – не плотно, с зазорами, – пояснила Марина, кладя стопку из четырёх монет на кулак. – А если убрать зазоры, – произнесла она, ткнув указательным пальцем второй руки пирамиду из монет и проталкивая её в кулак, после чего разжала кулак и из него выскочила всего одна монета. – Тогда всё правильно получается! – "объяснила" Марина замолчавшему оператору и перешла к следующему фокусу. 

– Вот это да! Обалдеть! – прокомментировал фокус фокусник Евгений Дятлов, не прерывая воспроизведения.

– Ты у нас самый сильный, Арбузов – умеешь монеты рубить? – раззадорила Марина одного из мальчишек, взяв у него монету. – Вот – учись! – звонко вскрикнула она, ударив монету ребром ладони, после чего монета разлетелась на две половинки. – Можно ещё помельче, – предложила Марина, ударив ребром ладони по отскочившим половинкам и те разъехались ещё пополам, образовав четвертинки. – Ну ты ж у нас каратист, Арбузов, – тебе с мелочью возиться не интересно – тебе кирпичи подавай, – продолжила задирать мальчика Марина, в то время как под хохот детей несколько детских рук взяли четвертинки монет, подробно их изучая. – Видишь как удобно, Арбузов – разбила тебе десятку помельче, по два пятьдесят – в магазине проще будет разойтись. ... А, – ты боишься, Арбузов, что когда в магазине начнёшь так расходиться, то там же тебя за этим делом и повяжут, и карате не спасёт? – задала ехидный вопрос Марина под ещё более громкий детский смех. – Ладно, – пожалею тебя, – склею их. – С этими словами Марина взяла у детей четвертинки, соединила их у всех на глазах в половинки, а затем, соединив половинки, передала мальчику целую монету.

Фокусник Евгений Дятлов снова нажал на пульте кнопку "пауза", сделал глубокий вдох-выдох и продолжил свои пояснения.

– Да, лихо! – воскликнул он. – Сейчас, минуточку. – Фокусник встал со своего стула, подошёл к стоящему в другом углу комнаты большому шкафу, вынул оттуда длинную шкатулку и вернулся, сев на свой стул и держа шкатулку на коленях. Он открыл шкатулку и обнажил в ней большое количество монет, вставленных там в специальные гнёзда-держатели таким образом, чтобы монеты располагались рёбрами вверх. Евгений Дятлов вынул оттуда две монеты и показал их Сергею и Игорю.

– У меня почти точно такой же фокус и вот эти препарированные монеты, – пояснил фокусник, размыкая одну из монет на четыре части. – В каждой четвертинке небольшое гнездо и выступ, что соединяет её с другими четвертинками. Но, правда. – Фокусник задумался. Всё это время, пока он думал, Сергей и Игорь продолжали молчать, чтобы не мешать и не нарушать ход мыслей мастера своего дела. – Работает она слишком откровенно – монеты как дрова рубит – на виду у всех, – нарушил, наконец, молчание фокусник. – Я некоторым образом маскирую замену, провожу определённые пассы руками, чтобы на время замены настоящей монеты на препарированную – это было не заметно. Ну вот так, – раз, – фокусник слегка провёл ладонью пасс над одной из монет, показывая Сергею и Игорю изнанку второй ладони. – И монета, зажатая между двумя пальцами ниже, оказывается наверху, на виду, а верхнюю я зажимаю двумя пальцами ниже вместо неё. Для большей надёжности и свободы рук во время этого фокуса я нередко использую накладной карман в ладони, замаскированный под кожу, и до конца фокуса настоящая монета находится там. Потом я её меняю обратно, так же проводя пассы. А когда я как бы рублю монету одной рукой, то я заношу эту руку, но придерживаю лежащую монету пальцем второй руки, ну как бы для точности позиционирования и чтобы попридержать куски от слишком сильного разлёта. А когда опускается вторая рука, то её ребром я придерживаю одну половинку монеты, а вторую половинку выдёргиваю придерживающим её пальцем второй руки. Когда это быстро – это смотрится как чистое разрубание. Ну так же и с четвертинками. А потом я соединяю всё гнёздами и выступами. Вот это я делаю почти как эта девочка, потому что это можно делать вполне открыто и откровенно. ... Но я не даю половинки и четвертинки на посмотр зрителям, иначе подвох будет с высокой долей вероятности обнаружен – зрители наверняка увидят щели и выступы, пусть они и небольшие. Поэтому фокус просто снимается камерой и транслируется на мониторы без контакта со зрительным залом. Ну разве что монету беру у зрителей, а потом возвращаю. А там многие смотрели куски монеты, хотя это дети, и возможно кто-то в сговоре, но вряд ли что так много. Но возможно там другой механизм – возможно там соединение на сильных магнитах. Я тоже, может, попробую так сделать и тогда можно будет эффектно предложить зрителям осмотреть куски монеты. ... Ну что – будем дальше смотреть? – предложил фокусник и после одобрительных кивков Сергея и Игоря, снова нажал на кнопку воспроизведения пульта.

После очередного фокуса он снова нажал на паузу и достал из своей шкатулки очередные монеты. – Есть у меня и похожий фокус, и такие монеты, – пояснил фокусник. – Вот препарированная монета с диафрагмой внутри, – показал он монету и раскрывающееся внутри неё почти во всю ширину отверстие. – Диафрагма управляется несколькими едва выпирающими рычажками на ребре монеты и тогда в монету можно и ручки просовывать, и сигареты. А как заменять монеты я вам уже показывал. ... Но, правда, тут она зажимает четыре монеты рёбрами между пальцами у себя в кулаке и ручка проскальзывает в отверстие кулака насквозь практически беспрепятственно. Как она рычажки-то сдвигает, если все пальцы собраны в кулак и неподвижны? Может у неё другой механизм – скажем какая-то кассетница, которая по движению свободного большого пальца прижимает монеты плоскостями к ладони. Это надо будет покумекать, подумать, как такой механизм можно сделать. ... Потом она показывает монеты, нанизанные на ручку, снимает их и сразу отдаёт всем на просмотр. Если она их заменяет, то как она быстро это делает – фантастика. А не подменять такие монеты нельзя – они даже вблизи не выглядят как настоящие, поскольку механизм диафрагмы специфический многолепестковый и его конструкция не позволяет его совсем уж идеально замаскировать даже чисто внешне. Щели лепестков диафрагмы всё равно будут заметны при близком осмотре, а в руках и весь остальной механизм. – Фокусник опять взял в руки пульт и нажал на продолжение показа.

На видеозаписи Марина предложила одному из мальчиков положить монету чем угодно наверх и мальчик положил её цифрой вверх. После этого Марина накрыла монету, сделав из рук "домик", и предложила ребятам угадать, чем на них "смотрит" монета.

– Орлом! – выпалил один из мальчиков.

– Ну почему орлом, Данилин? – удивилась Марина, открывая руки и показывая монету, по-прежнему лежащую цифрой вверх. – Я же положила её наверх решкой, а как я могла её перевернуть? Ты же видишь – я располагаю над ней руки домиком, да так, что ничем не могу её касаться. – Марина начала снова складывать руки над монетой, приговаривая: – Вот видишь – мизинец к мизинцу, безымянный к безымянному, средний к среднему, указательный к указательному, а два больших вообще вместе торчат наверху. Ну так чем наверх лежит монета?

– Ну да – решкой, – согласился мальчик.

– Почему решкой? – удивлённо спросила Марина, разводя руки, под которыми обнажилась монета, лежащая орлом вверх. – Такой ранний склероз – забыл, чем положил! – воскликнула Марина под всеобщий хохот.

– Опять мой фокус, – прокомментировал фокусник Евгений Дятлов, нажав на пульте паузу. – Этот фокус у меня пока в двух вариантах, но нужен специально препарированный столик. На этом столике есть специальный небольшой круглый сегмент, который вращается в плоскости стола по центру своей оси, переворачиваясь то одной, то другой стороной. И с той и с другой стороны сегмент покрывается клейким веществом, но сегмент снизу стола уже имеет прикреплённую монету, а та монета, которую я кладу на пустую сторону сегмента, который виден сверху первоначально, должна быть обязательно прикреплена противоположным образом. В этом случае я должен заранее знать, какой стороной я изначально положу монету, чтобы монета снизу была мною заранее прикреплена другой стороной. В этом случае вольности не допускаются и я сам кладу монету изначально нужной мне стороной. А потом переворачиваю сегмент стола низом наверх, потом могу обратно и так несколько раз. А как переворачиваю? Для этого я использую накладной мизинец, из-под которого вынимаю настоящий и кручу им небольшое замаскированное колёсико на поверхности стола. Накладной мизинец я прикрепляю перед показом этого фокуса, просто сунув на короткое время мизинец в один из накладных карманов моего костюма фокусника. ... Сейчас я вам покажу накладной мизинец и дам ещё кое-что. С этими словами фокусник вновь поднялся со своего стула и вернулся спустя некоторое время с накладным мизинцем и книжкой в руках, демонстрируя на пальце накладной мизинец. Люди не подозревают про накладной мизинец, потому что он работает короткое время только для этого фокуса, выглядит естественно, а потом я вновь быстро и незаметно снимаю его в потайном кармане. Просто в первом варианте этого фокуса столик может быть самым простеньким, тоненьким, на тонких ножках, и не вызывать подозрения. Но это когда я сам определяю стороны монет. А у этой юной дамы более сложный мой второй вариант, это когда монета сверху кладётся произвольным образом. Тогда мне внизу стола требуется помощник, который будет переворачивать и перезакреплять монету, и для этих целей я использую либо маленького мальчика-циркачонка, либо такую же миниатюрную циркачку, чтобы они много места не занимали. Они тогда прячутся за зеркалами внизу стола, а зеркала располагаются под определённым углом, чтобы отражать пол и создавать иллюзию пустого пространства. Но в этом случае стол всё равно выглядит не так просто и безупречно, как в предыдущей версии этого фокуса. Я сейчас работаю над механизмом, который позволит обойтись без помощников в обоих случаях, а ещё можно, наверное, придумать механизм в пальце, который позволит обойтись и без вращающегося сегмента стола. Я пробую такой, но это пока сложно и не надёжно, а она, по-видимому, использует именно такой, потому что там толстый теннисный стол прямо на улице и как он может быть препарирован? Она же из детдома. Она же не привезла его с собой. Возможно у неё гибкий мизинец под накладным и она может работать им не только вдоль, как у всех нормальных людей, но и поперёк, подцепляя монету. Но всё равно монету кончиком пальца так просто не оторвёшь от поверхности – её нужно чем то отлепить за край – каким-то зацепом. А вариант с помощниками под столом я вынужден пока использовать, поскольку он нужен мне ещё и для других фокусов – и не только с монетами. ... Вот, кстати, книжка ещё вам – "Фокусы для всех", Александра Вадимова. Там азы: – пассы, пальмирование, шанжирование объясняются. О реквизите рассказывается, о сервантах, монетницах – я их кассетницами называю. Про лески, пружинки, нити. О костюме фокусника говорится, как он устроен, какие там карманы, как, впрочем, и какие карманы и накладные пальцы используются в самих руках. Ну и потом фокусы больших форм – стихия Лощинского. У него тоже есть такая же книжка, только он её никому не даёт – перестраховывается от разоблачений, хотя и так кому надо, тот знает, да и книжка в своё время выпускалась большим тиражом для всех. Это теперь она старая, редкая, где-то ушли вперёд, но где-то в чём-то всё равно актуально. Поэтому полистайте, почитайте, посмотрите, но с возвратом хотелось бы.

– Да, разумеется, – согласился Сергей, забирая и пряча книжку в свою наплечную сумку.

– Ну что – смотрим дальше? – предложил Евгений Дятлов и нажал на кнопку продолжения на пульте.

– А теперь предлагаю всем хорошо заработать на отдыхе – совместить приятное с полезным, – вновь заговорила Марина. – Кто угадает, чем монета "смотрит" наверх – тому плачу миллион.

– Долларов? – переспросил один из мальчиков.

– Ну это как скажешь. Если ты не патриот, то могу в долларах, – с усмешкой произнесла Марина, накрыв монету домиком из рук. – Ну так чем она наверх?

– Орлом! Решкой! – затараторили дети наперебой.

– Ну понятно – кто-то из вас точно получит миллион. Потом скажете мне, кто угадал, а я вам поверю – я такая доверчивая, – грустно произнесла Марина, отрывая свои руки и обнажая под ними монету, стоящую на ребре.

– Ну нету у меня миллиона! – рыкнула Марина, имитируя низкий бас. – Сама же у вас десятки клянчу! – вновь перешла Марина на звонкий голос. – Это как в том анекдоте про экстрасенсов, знаете? ... Соревнуются на улице два экстрасенса. Один говорит – я могу заставить того человека обернуться и напряжённо смотрит в спину идущего от него человека. Через некоторое время человек действительно оборачивается. Это что, – говорит второй экстрасенс. – Сейчас я сделаю так, что вон из того окна человек выбросит телевизор. Экстрасенс напряжённо смотрит на окно дома, долго смотрит, весь уже перенапрягся, вспотел. Вдруг окно открывается, оттуда выглядывает мужик, разводит руками и говорит: – Ну нет у меня телевизора!

Фокусник снова нажал паузу и продолжил пояснения.

– Монета на ребре. Ну это из той же моей оперы – тоже моя иллюзионная шутка – двух человек вызываю и так "развожу". При этом подзуживаю, что типа пусть разное загадают, один точно получит и с другим поделится. Но тут без помощника или помощницы внизу мне пока никак не обойтись, потому что монету надо аккуратно и чётко зафиксировать на ребре. Иначе я разорюсь. А вообще один раз только рискнул так сделать, потому что во-первых про это прознают и начнут кричать: - "на ребре", а потом вдруг конфуз выйдет и монета с ребра слетит. Тогда придётся миллион выплачивать. ... Ну что, дальше? – предложил фокусник, нажав продолжение.

– А можно и так! – громко вскрикнула Марина и хлопнула монету, лежащую орлом вверх, ладонью и развернув ладонь, показала монету орлом вверх уже на ладони.

– Ну тут я в шоке – вообще непонятно, как она это сделала! – воскликнул фокусник Евгений Дятлов, не прерывая запись. – Возможно монета с двумя одинаковыми сторонами. – В это время Марина повторила фокус, уже перевернув эту же монету другой стороной, решкой, после чего монета отлепилась от руки девочки и повисла воздухе. Марина покрутила руки вокруг монеты со всех сторон и даже перевернулась вокруг своей оси, демонстрируя, что монету ничто не держит.

– Есть похожий, всё на лесках и липучках, поэтому я не могу так смело дёргаться, как она... А, – кто-то хотел схватить монету, но она его опередила. Ух-ты – какие у неё быстрые руки!

– А теперь пальцы-ксероксы, – начала комментировать Марина очередной свой фокус. – Если у Вас одна монета, а надо много, то почему бы не размножить пальцами. – С этими словами Марина как бы начала разрывать монету своими пальцами и от одной монеты сперва отделилась ещё одна, потом ещё, а потом Марина работала своими пальцами над разными вновь появляющимися монетами, от которых отделялись другие монеты и так по цепочке, пока на столе не образовалось несколько десятков монет одинакового достоинства. Один из мальчиков потянул свою руку к одной из монет, но Марина ударила его ладонь своей, после чего поднесла по два пальца каждой руки к глазам и скрестила их в виде тюремной решётки. – Вот что бывает за кражу незаработанных денег, поэтому чтобы уберечь тебя от соблазна – эти же пальцы станут антиксероксами, – таинственно произнесла Марина и начала работать своими пальцами в обратном порядке, как бы соединяя монеты и уменьшая таким образом их количество, пока на столе не осталась всего одна монета.

– Фантастика! ... Тут я вообще теряюсь в догадках, – прокомментировал этот фокус фокусник Евгений Дятлов, не прерывая воспроизведения, хотя надо будет подумать, ведь "не Боги же горшки обжигают". А такая малявка...

...

А последний фокус с картами у меня вообще один в один, – прокомментировал фокусник после того, как закончилась запись и экран монитора погас. – Опять же мне нужен ассистент или ассистентка внизу стола. Я получаю сигнал от одного из моих сотрудников о выбранной карте. Такой же сигнал получает и мой помощник внизу. После получения колоды с выбранной картой от зрителей – я вновь начинаю тасовать колоду, но лишь для того, чтобы просто сперва найти карту такой же масти, а потом тем же способом и вторую карту того же достоинства. Это очень несложно сделать довольно быстро, просто некоторое время тасуя колоду и подбирая так нужные карты. Карта вылетает потому, что нужную мне карту я просто слегка выдвигаю из колоды и она вылетает оттуда от воздуха. А вот когда я складываю две подходящие карты вместе на столе и накрываю их руками плашмя, как бы склеивая – вот тут в дело вступает ассистент снизу. Когда ему или ей поступает сигнал о том, какая карта выбрана зрителями, – они находит точно такую же в своей колоде, которая там внизу удобно разложена веером для быстрого поиска. Когда я накрываю эти карты ладонями, ассистент или ассистентка быстро откидывает сегмент стола под моими ладонями с двумя картами, удаляет прежние две карты и подкладывает ту одну, выбранную зрителями. Всё отрепетировано так, чтобы это было не заметно, но тут поворотный сегмент вращается не вокруг своей оси, как в случае с монетой, а на краю, по принципу шарниров двери, чтобы мои руки плашмя не мешали механизму поворота. Разумеется я должен точно располагать отложенные карты на этом откидывающемся сегменте, для чего на столе расположены замаскированные под рисунок и известные только мне метки, чтобы не промахнуться. В один стол можно вмонтировать много подобных механизмов, что у меня и сделано для разных фокусов. ... Кстати в книжке, которую я вам дал – тоже есть некоторые варианты устройства столов фокусника.

...

Вообще я бы назвал эту девочку своей прилежной ученицей, учитывая мой почти тот же репертуар, и похвалил бы за то, что ученица превзошла учителя, поскольку она продвинулась дальше, много чего усовершенствовала и даже уже имеет в арсенале то, что я только готовлю, к чему только подступаюсь, экспериментируя с механизмами, реквизитом. ... Но откуда у такой мелкой всё это? Это ж какие покровители у неё должны быть? Или она сама такая крутая, что круче не бывает?

– Директор цирка на Вернадского после нашего совместного просмотра даже собрался уволить своего фокусника. ... А ваш директор не пожелал посмотреть? – спросил следователь Сергей.

– Наш директор просто не хотел нам мешать, но просил переписать, чтобы потом посмотреть, если вы позволите. Да и мне, честно говоря, тоже интересно было бы сохранить эту запись. А что касается уволить после этого... Да я бы сам цирк уволил, если бы у меня была такая ассистентка, и пустился бы на вольные хлеба с чисто иллюзионным представлением, тем более, что, скажем, на сцене мои фокусы смотрятся лучше, чем на арене. Тут даже фокусы уровня Лощинского лучше смотрятся, но подобные у нас тоже есть в репертуаре. А Лощинского там всё время увольняют – это их дежурный юмор. Да у них там реприза такая клоунская – "надо тебя уволить" называется. Не видели? ... Ну посмотрите как-нибудь. Очень смешная. Тамошний директор Пал Палыч Знарков – он же из бывших клоунов, а сейчас придумывает некоторые репризы для своих и у него это очень здорово получается. Там все клоунские репризы посмешнее наших будут, посильнее. И ещё там клоунские репризы совмещены с иллюзионными – это уже заслуга Лощинского. Он научил клоунов нескольким фокусам, простеньким, правда, но это только делает репризы ещё смешнее. Вот например в репризе "надо тебя уволить" один клоун, играющий директора цирка, предлагает второму клоуну, который играет фокусника, написать заявление "по собственному", а у того лист бумаги всё время то исчезает, то воспламеняется, то взрывается. Ну тогда у директора терпенье лопается и он пытается уволить своего фокусника по статье "профнепригодность", давая ему разные несвойственные номера – то укротителя, то акробата, то наездника. ... Посмотрите как-нибудь – очень смешно. ... А что касается этой девочки, то неплохо было бы её найти и завербовать.

– Вчера её уже заочно и предварительно завербовал-застолбил директор того цирка вместе со своим фокусником, предложив нам в случае её нахождения свести с ними, – заметил Сергей.

– Да. Да она могла бы на оба цирка работать, поскольку такая девочка может перетянуть на себя аудиторию. Наши цирки вообще как бы конкурируют, но знают меру в том смысле, что что-то лучше у нас, что-то у них. В среднем получается баланс. И вообще оба наших цирка стремятся к максимальному совершенству и тогда получаются как гении, которые не конкурируют, а дополняют друг друга. Конкуренция она ведь только на низшем уровне, а на высшем уровне её, как правило, не бывает, потому что высшего уровня так мало, что там всё высшее в дефиците и нарасхват так, что для чего-то высшего всегда место найдётся и ещё останется. Ван Гог ведь не конкурент Гогену – они дополняют друг друга, оба востребованы. Поэтому кому не удалось урвать Ван Гога – тут же набрасываются на Гогена, ну а там и дальше по тонкой цепочке гениев. Лучшее всегда в дифиците и к людям это тоже относится. Лучше себя не распылять, не тиражировать попусту – и тогда к тебе выстроится очередь. ... А я бы предложил этой девочке вообще собственное иллюзионное шоу! – грустно вздохнул фокусник. – Тут же вчера передача была по первому каналу про пропавших детей. Целое трёп-шоу устроили. Так вот там обратили внимание на то, что среди пропавших детей в разные года были три очень похожие Марины. Ну фотографии пропавших детей же напечатаны, выложены в разных источниках. А вот теперь в одном из детдомов нашли ещё одну похожую Марину. Ну я бы не сказал, что все эти Марины стопроцентно похожи, просто есть что-то общее в том, что они как бы слишком уж по детскому стандартны как куколки...

– А что за передача – ты не видел? – спросил помощника Игоря следователь Сергей, но Игорь в ответ замотал головой. – Ладно, узнаем.

– Там ещё каких-то полиционеров приволокли, которые их задерживали, ещё каких-то воспитателей, – добавил фокусник Евгений Дятлов. – Мне Лощинский позвонил и посоветовал включить телевизор и посмотреть. Потом перезвонил вновь и мы с ним ещё некоторое время беседовали. А что касается наших профессиональных секретов – так фокусник фокусника насквозь видит как облупленного. Чего скрывать. А у тебя тут это так-то и так-то. Ну да – примерно так, а как же ещё.

...

– Вот стол с секретом, – пояснил фокусник Евгений Дятлов, ткнув пальцем в нескольких местах столик по дороге к входной двери и обнажив в нём скрытые механизмы.

Часть 19

Фокусник Евгений Дятлов так же провожал до выхода из цирка следователя Сергея с помощником Игорем, и даже пошёл с ними дальше, снова дойдя до памятника Юрию Никулину.

– Вообще то, что делает Лощинский – это в некотором роде дудение в одну дуду, но ведь дудя в одну дуду можно достичь на этом поприще такого совершенства, что иные новаторы со своими новациями не будут конкурентами, – объяснял фокусник. – Я вот всё время в поиске чего-то нового, и я думаю, что по фокусам наш цирк посильнее будет, но бывает какая лажа с фокусом, например какое разоблачение, и уже лучше снимать его с репертуара, поскольку потом как его не совершенствуй – это уже будет не так интересно. Вложишься, а всё насмарку. ... Вообще я не люблю стариков, которые сдаются на милость молодёжи в том смысле, что расписываются в том, что они де устарели, жить не умеют, жизнь ушла вперёд, всё ушло вперёд, надо дать дорогу молодым... Тут уж милости не жди ни от природы, ни от людей. Уж лучше до конца отстаивать всё своё, чем всё своё сдавать и хоронить себя заживо до срока. Даже если ты в чём-то не прав – это всё равно лучше выглядит. И тогда ты и "выстрелить" сможешь в любом возрасте. Вон у них клоуны возрастные, а репризы лучше наших, а у нас молодые, а репризы не такие смешные. Это как себя поставишь в любом возрасте. А дать слишком уж большую дорогу молодым – как бы тут не получить "Праздник непослушания" на большой дороге. Поэтому тут нужна золотая середина – фифти-фифти. Я считаю, что половину надо брать от прошлого, а половину от настоящего. И так во все времена. Я чем старше становлюсь, тем лучше это понимаю. Ну это моё мнение. ... Ну я желаю вам успехов в дальнейшем расследовании. В той передаче о вас прямо не говорили, но сказали, что дело передано самым лучшим сыщикам...

– Мы работаем под прикрытием ФСБ, поэтому в некотором роде и до некоторой степени мы защищены от излишнего внимания. Так лучше для дела, – объяснил следователь Сергей. – Ну и вот как раз на счастье и на удачу в этом деле, – произнёс Сергей, потянув руку и дотронувшись до носа памятника Юрию Никулину, как до этого сделало несколько человек, поскольку это была уже как бы устоявшаяся традиция. – Ну всего наилучшего и спасибо за всё, – пожал руку фокусника Сергей вместе с Игорем и фокусник отбыл обратно в цирк. Сергей развернулся и пошёл в обратном направлении быстрым шагом, а его помощник Игорь ещё задержался у памятника, оглянулся сперва в пол оборота в одну сторону, потом в другую, потом быстро дотронулся до носа памятника и побежал догонять своего шефа.

Часть 20

В проходной здания ФСБ следователя Сергея и его помощника Игоря уже с нетерпением ожидал полковник Дуров, посматривая на часы.

– Генералов пока рано гнать взашей – они посмотрели запись и под впечатлением, – объяснял полковник по дороге к кабинету, где уже собрались генералы для заслушивания отчёта. Сергей, Игорь и полковник, войдя в кабинет, вновь сели за стол с пятью генералами во главе и ещё одним незнакомым мужчиной средних лет.

...

– Ну хорошо – согласны мы с вами, что девочка не так проста, как кажется, но вот что дальше..., – повёл беседу сидящий во главе стола генерал.

– Ну дальше я бы посоветовал разослать снимки Марин для её нового поиска, но учитывая телепередачу на днях..., – начал отвечать следователь Сергей.

– Да – уже всё сделано, потому что мы тут тоже сложа руки не сидим, – ответил тот же генерал. – И уже и детдом нашли с ещё одной похожей Мариной, и уже даже директора тамошнего вызвали – вот перед вами Карманов Валерий Петрович, к которому поступила очередная похожая Марина.

– Ну и какую ей на этот раз фамилию дали? – с усмешкой спросил Сергей сидящего рядом с ним мужчину.

– Сметанина, – ответил директор детдома.

– Ну это уже наглость! – воскликнул Сергей.

– А почему? – поинтересовался мужчина.

– Взяла себе мою фамилию, – заметил Сергей.

– А... Да нет – это мы ей такую дали, потому что она в первый день всю сметану у нас съела. Любительница сметаны оказалась, и холестерина не боится.

– Сдаётся мне, что она вообще ничего не боится, – добавил Сергей.

– Да нет – чего-то она по-моему наоборот всего боится, – продолжил разговор директор детдома, – какая-то неразговорчивая – слова из неё не вытянешь, замкнутая, аутичная, вся в себе, вся внутри, да тут ещё и телевизионщики насели, и какие-то журналюги – со своими камерами и микрофонами чуть ли не в глотку лезут и так её напугали, что эта наша Марина вообще в угол забилась и на улицу не выходит, сидит теребит свои бусы, перебирает шарики... Бусы у неё замечательные – очень красивые, необычные... Большие шарики, но они как планеты солнечной системы разные, как раз под цвет планет – по девять разных, плюс самый большой жёлтый золотой шарик, как Солнце, потом шарики повторяются через десять. Протянул руку, хотел посмотреть, но она прижала к себе и не отдала.

– Где вы её на этот раз нашли? – спросил Сергей.

– Детдом в калужской области, – ответил один из генералов. – Судьба аналогична судьбам предыдущих Марин. Бродяжка подобрана полицией и отправлена в детдом. Опять ничего не помнит и всё отрицает, как те Марины в предыдущие разы.

– Калужская область недалеко от Москвы. Я там отдыхал в пионерлагере "Солнечный", – отметил Сергей. – Ещё в "Спутнике" отдыхал один раз, но в "Солнечном" больше всего и он мне больше всего нравился. ... Летом детей планируют отправить в летний лагерь? – спросил он.

– Всех детей из детдомов в лагеря не отправляют, – начал объяснять директор детдома, – столько мест нет, к тому же теперь всё коммерческое, за всё плати и не напасёшься...

– А её отправьте! – громко скомандовал Сергей, прервав речь. – Можно вместе с другими детьми из детдома, чтобы это было гармонично. Думаю что господа генералы всё оплатят из госкармана. Это, в общем, в каком-то роде моё распоряжение, приказ. Проверьте, действующий ли ещё этот лагерь "Солнечный", где я когда-то отдыхал – и туда. Или в другой, если тот закрыли. Любят у нас всё хорошее закрывать, вымарывать и ликвидировать! Где раньше было хорошо – теперь плавает дерьмо! Всё хорошее уничтожается! Всё хорошее у нас сжимается, как "Шагреневая кожа" и скоро вообще ничего хорошего не останется – одна дрянь! С первого пришествия у нас уже слишком много времени прошло – все уже забыли, всё предали и похерили! Господь нас покинул и забыл. Теперь сатана тут куражится и бал правит. Если второго пришествия не дождёмся – вообще хана нам всем! – выпалил гневную тираду Сергей под изумлённые взгляды генералов, как на человека, тронувшегося рассудком. – А меня назначьте там вожатым, чтобы я продолжал расследование уже на месте и в непосредственной близости. Вообще наконец сбудется моя мечта идиота – как я будучи пионером мечтал стать пионервожатым, – более спокойным тоном продолжил Сергей. Возникла напряжённая пауза и в это время генералы попереглядывались, после чего главный генерал во главе стола вновь собрался с мыслями и продолжил.

– Стоит ли завязываться на эту Марину – все силы на неё бросать? Странно, что нам не за что зацепиться, кроме как за эту девчонку. Она что? Она кто? Какова её роль? Она что – ключевая фигура? – засомневался генерал.

– Она ключик. Золотой. – Задумчиво произнёс Сергей. – А тот открывал целый театр с представлением. И тут открывает. Вот это представление мы и посмотрим, если... Или берите других следователей, если нам не доверяете.

– Ладно, – нехотя согласился генерал, сидящий во главе стола. – Но до сезона лагерей ещё месяц, – заметил он. – Мы, конечно, уже взяли этот детдом с Мариной под круглосуточное наблюдение, но так, – ненавязчиво, незаметно... И каковы на этот срок ваши дальнейшие действия?

– А я прошу отпуск на месяц, – заявил Сергей. – Положен же мне отпуск?

– Так в лагере..., – попытался возразить один из генералов.

– Это для детей там будет отдых, а для меня всё наоборот. Тем более мне сейчас нечего больше вам предложить. Вся работа начнётся там, а сейчас мне надо всё продумать, обдумать, подготовиться. Мне надо побыть наедине. Наедине с собой. Наедине со своей памятью, – загадочно произнёс Сергей под удивлённые взгляды генералов.

– Хорошо, согласны, – вздохнул главный генерал во главе стола. – Как всё будет подготовлено для вашей работы в лагере – мы вас известим.

Часть 21

Служебный микроавтобус с сотрудниками ФСБ держал путь в пионерлагерь, в окружении эскорта из полицейских машин. В машине, сидящие на одном сиденье Сергей и Игорь, выслушивали дополнительные инструкции сидящего рядом полковника Дурова.

– С вами в паре там будет пионервожатая Надежда Сергеевна Давыдова.

– Имя обнадёживает, – хохотнул Сергей.

– Вы будете пионервожатым того отряда, в котором будет эта ваша-наша Марина. ... Мы заменили всю охрану лагеря нашими сотрудниками, а охранников на всё это время освободили с сохранением содержания, – продолжил докладывать полковник Дуров.

– Гуманно. Можно ведь немного гуманизма и без второго пришествия..., – заметил Сергей.

– Количество охранников, то есть наших сотрудников, увеличено, чтобы взять под контроль всю территорию лагеря и даже ближайшие окрестности. Таким образом мы просматриваем и контролируем весь лагерь, но не навязчиво, не заметно... Как и другие лагеря, кстати. Они тоже взяты под усиленный контроль, а то вдруг там чего. Может мы не тот след взяли. ... Мужчина вожатый, который должен был быть на вашем месте, освобождён там, собственно, от работы вожатого, чтобы находиться там в нашем и вашем распоряжении круглосуточно. Он опытный вожатый и будет подсказывать вам как себя вести, в случае чего... Вашего помощника Игоря мы тоже пристроим там рядом с вами – скажем каким-нибудь инструктором. Ну это там на месте решим.

– Да – и ещё надо будет объяснить, что эта Марина Сметанина не является моей родственницей, а просто однофамилица, – добавил Сергей. – Кумовство вообще раньше считалось преступлением – это сейчас расцвело пышным цветом. Но дети всё равно чище и чувствуют, что хорошо, а что плохо. Когда я был ребёнком в детском саду и отдыхал на детсадовской летней даче "Лесной городок", то там моя мать работала воспитательницей, но, разумеется, не в моём отряде.

– Ну это вы сами там на месте детям и объясните, что она всего лишь ваша однофамилица, – ответил полковник Дуров.

– И только оградите лагерь от телевизионщиков и журналюг, чтобы хотя бы внутри лагерной территории от них отдохнуть, – распорядился Сергей.

– Ну, разумеется, наша охрана в лагерь никого лишнего не впустит – это и так любая охрана во всех лагерях всю жизнь делает, – объяснил полковник в то время, как машина с эскортом въехала через ворота на территорию детского пионерлагеря.

Оперативные сотрудники приехали в лагерь заранее, до заезда детей, чтобы иметь время подготовиться. Сергея Сметанина проводили в его комнату в одном из жилых корпусов для детей; он сбросил там свои сумки, забрав из одной фотоаппарат с мощным объективом, после чего попытался разыскать начальника лагеря, но кто-то из сотрудников сообщил ему, что директор в отъезде и будет несколько позже. Сергей прогулялся по знакомому ему с детства пионерлагерю и нашёл, что тот мало изменился с тех далёких времён. Он вышел по узкой лесной тропинке за непарадную калитку в противоположном конце от главных ворот лагеря, с широкой дорогой для заезда автотранспорта, и прошёл по этой узкой тропе немного вперёд в прилегающий лес. Вокруг было тихо. Он услышал лишь крики птиц где-то над головой и запрокинул голову вверх. Сперва он увидел одного большого орла, парящего и кружащего вокруг верхушки высоченной сосны, потом к этому орлу присоединился ещё один и они кружили так вместе, постепенно сближаясь и поднимаясь куда то совсем высоко вверх. Сергей вскинул фотоаппарат с мощным телезумом, чтобы запечатлеть всю эту картину. Он снимал так какое-то время, пока не почувствовал, как его за плечо тронула чья-то рука. Сергей слегка вздрогнул, отвлёкся от фотосъёмки и обернулся назад. Перед ним стоял мужчина примерно его возраста, как ему показалось, который улыбнулся и начал разговор.

– Решили поснимать. Да – тут красивые места, пока ещё, но цивилизация наступает, к сожалению. Хотите проведу для вас экскурсию по окрестностям?

– А... Вы же вроде..., – потянул Сергей, протягивая руку мужчине.

– Да, – начальник лагеря: - Бурматов Константин Алексеевич, – ответил мужчина, пожимая руку Сергею. – Я тут отъезжал... За продуктами. Сперва можно пройтись по территории лагеря и я вам покажу, где у нас тут что.

– Да я тут отдыхал в детстве, – заметил Сергей по дороге обратно к входной калитке пионерлагеря.

– Со времён вашего детства тут кое-что могло поменяться, – начал пояснения начальник лагеря. – Теперь вот вы уже пионервожатый – самый старший тут у нас будете, не считая меня – самого старшего и самого главного пионервожатого и одновременно директора.

– Я тут буду белой вороной, – заметил Сергей.

– Да вы не волнуйтесь, – успокоил его начальник лагеря, – при общении с детьми тут все детьми становятся и возраст не ощущают. Я вот тут помимо того, что начальник – ещё такой балагур, затевала и запевала, что молодые за мной не угоняются. Я ж с детьми почти всю жизнь работаю – когда-то тоже начинал пионервожатым. Вот тут у нас..., – начал объяснения директор, зайдя за калитку.  

Часть 22

– Дорогие дети! – собрав своих воспитанников в продолговатом полукруглом холле корпуса, начала пионервожатая, молодая девушка Надя. – Представляю вам своего коллегу – пионервожатого Сергея Сметанина. Он будет работать со мной в паре и, я надеюсь, что вы с ним подружитесь.

…

Сергей, по своей старой привычке следователя, сделал шаг по направлению к шеренге детей и медленно пошёл вдоль неё, вглядываясь в детские лица. Вдруг его как будто ударила молния. Он вздрогнул. На него смотрело девичье лицо, такое знакомое ему с детства. Сергей прошёл немного дальше и вернулся на прежнее место, рядом с пионервожатой.

– Ставлю в известность всех здесь присутствующих, что находящаяся в нашем отряде некая Марина Сметанина не является моей родственницей, а всего лишь моя однофамилица и личность мне не известная. Ну так случайно получилось с фамилиями, как нередко бывает, если они довольно распространённые, типические, – взял слово Сергей Сметанин, заглушив пионервожатую, после чего замолчал и вновь отдал инициативу своей напарнице.

Пионервожатая продолжала что-то говорить, после чего принялась размещать детей в комнатах по несколько человек в каждой, при этом мальчиков в одном рукаве коридора, а девочек в другом. Сергей при этом находился как в прострации, механически и бессознательно следуя за пионервожатой, при этом не находя себе никакого места в этой деятельности.

Часть 23

В административном директорском корпусе после отбоя от дня заезда в одном из кабинетов за чаепитием собрались полковник Дуров, выглядящий совершенно вымотанным следователь Сергей с помощником Игорем, и приданный им в помощь настоящий пионервожатый Юрий Смирнов.

– Вы как после перестрелки выглядите, – заметил, обративший внимание на состояние своего шефа, помощник Игорь, наливая себе чай.

– Да – прям как в том анекдоте: - По вашему лицу видно, что вы взяли на себя непосильную работу. И давно вы так маетесь? ... Завтра приступаю. ... Ну, правда, я уже приступил. Эх – лучше бы я целый день перестреливался.

– Ничего – привыкнете. Дальше легче будет. А вы вообще раньше с детьми работали? – поинтересовался у Сергея временно отстранённый от работы вожатого и приданный Сергею в качестве помощника молодой человек по имени Юра, который также сел вместе со всеми пить чай.

– В какой-то степени, – начал отвечать следователь Сергей. – Я следователем работал, поэтому умею преследовать, обезвреживать, ловить, задерживать, допрашивать – в том числе и детей, – грустно пошутил он. – Да – и ещё перестреливаться.

– Ну тогда я спокоен за детей, – это то, что им нужно, – весело согласился молодой вожатый. – Им нравятся вожатые с юмором, даже с чёрным, даже если этот чёрный юмор страшнее фильма ужасов. Есть даже детские страшилки, которыми дети друг друга пугают.

– Интересно, какие сейчас? – как бы поинтересовался следователь Сергей, продолжая свою речь. – В моё время это были, ну, например: - Белая простыня с головой женщины, выведенная каким-то учёным, которая сперва его задушила, а потом влетает в открытые окна, форточки, и душит других. К тому же ещё и заводит потомство. В общем – закрывайте окна, форточки, а не то влетит и всех задушит. Потом ещё некие гномы: - Доброжевачник и Зложевачник. Не дай бог с последним встретиться. Ещё – Пиковая Дама. Её вызывали: - Пиковая дама, появись! И не дай Бог появится. Тогда тому, перед кем она появится, кранты и хана. Так и пугали друг друга: - А я тебе Пиковую Даму вызову! Жертв вроде не было, но страху было. Ну а мой личный детский страх был связан с одной рукой – отдельной летающей кистью, которая пыталась меня задушить. Всё моё детство меня пугала, снясь во снах и преследуя меня. Потом такие сны прекратились.

– Ну сейчас тоже, всякие, например..., – начал было молодой вожатый Юра, но Сергей его быстро перебил, продолжив свою речь. – Она прямо как та Марина из моего детства, – произнёс Сергей, обращаясь как бы ни к кому и одновременно ко всем. – Лицо точь-в-точь, на этот раз. Мне аж не по себе стало.

– В смысле? Что значит с детства? – с недоумением прошептал полковник Дуров.

– Вы всё равно не поверите, – ответил Сергей.

– Теперь я уже так ко всему готов, что готов поверить во всё что угодно, хоть в зелёных человечков, тем более что мы теперь все в одной упряжке, – снова прошептал полковник.

– Когда мне было около десяти лет, – начал Сергей, – я отдыхал в этом лагере и видел её.

– Как? Она же ещё не родилась? Тебе сейчас сколько?

– До фига, – ответил Сергей.   

– Она что, – была в твоём отряде? – удивлённо спросил полковник.

– Нет, – в соседнем, – в соседнем корпусе. Мы ещё жили в тех заброшенных бараках, которые сейчас заколочены и пришли в негодность. Она мне очень нравилась, но я так и не решился с ней познакомиться.

– Вы с ней общались? – снова поинтересовался полковник.

– Один раз, и то вскользь. ... Они поспорили с одним пацаном, кто выше кого на дерево влезет, и полезли, а меня попросили постоять на стрёме, на случай, если вожатый пойдёт. Парень проиграл, потому что она залезла на самую верхушку сосны, куда он не смог, застряв гораздо ниже. Тут я увидел вожатого и просигналил ей. Она попыталась спрятаться за стволом, но вожатый поднял голову и заметил её. Он, наверное, минут пять не мог произнести ни слова, видя, куда она забралась. Потом, правда, попросил её спуститься и увёл вместе с тем парнем в корпус, наверное, на профилактическую беседу. Ну вот, пожалуй, и всё.

– Звучит слишком фантастично, чтобы быть правдой и чтобы в это поверить, – подвёл итог полковник. – Она, выходит, не растёт? Прямо – вечный чудо ребёнок.

Сергей кивнул.  

– То есть ты хочешь сказать, что это та же самая девочка, которая уже должна была быть твоей ровесницей? Ты не ошибаешься?

– Да, – кивнул Сергей. – Хотя в это почти невозможно поверить.

– У неё что, – заторможено развитие, что она всё время остаётся в таком возрасте? Ты точно уверен, что это именно она? Может – просто похожа? – продолжал допытываться полковник.

– Я же говорил, что это звучит слишком фантастично.

– Ну, хорошо. Допустим, ты прав. Но ты что – всерьёз думаешь, что она – инопланетянка?

– Это вы сказали.

– Да – теперь это говорю я, – согласился полковник. – То есть, если я правильно понял твою версию, то ты хочешь сказать, что инопланетяне подсылают к нам своего человека и с его помощью уводят от нас людей, то есть детей, потому что у них там, возможно, проблема с демографией?

– Это всё ваши догадки, полковник, – улыбнулся Сергей. – Но справедливости ради надо сказать, что эта блестящая версия в первый раз была озвучена моим напарником Игорем, – кивнул Сергей в сторону своего напарника, и тот, поперхнувшись, громко прыснул изо рта своим чаем. – И я тоже, знаете ли, сперва от неё отмахнулся. А теперь, вот, мы все к ней пришвартовались.

– По-моему мы всё-таки не там пришвартовались, – скептически заметил полковник. – Главное, чтобы про эту версию моё начальство ничего не узнало, не то меня пришвартуют возле психушки, несмотря на всеобщую демократию и либерализьм, – устало произнёс он. ... – Кстати, – а в то время, когда ты был маленьким и видел её – никаких массовых исчезновений ведь не было.

– Да вроде нет ... Но, возможно, тогда они к нам ещё только присматривались и изучали обстановку.

– А как присмотрелись – решили нас похищать? – предположил полковник.

– Я полагаю, что они делают это очень демократичным способом, – ответил Сергей.

– Это как?

– Ну, это когда вам что-то предлагают, а не заставляют, и вы соглашаетесь, потому что сами этого хотите. Тем более, что пропали детдомовские дети, брошенные, сироты и дети из неблагополучных семей. У вас же всё это есть в отчётах.

– Да, конечно, но что мы теперь делать будем? Как мы дальше будем вести следственные действия? Ну, выставили мы охрану вокруг и внутри лагеря, – дальше-то что? Допрос этой малявке устроить, что ли?

– Вы всё испортите, товарищ полковник, – возразил Сергей. – Себя вы раскроете, а вот она вряд ли раскроется, потому что за внешностью этой малявки, быть может, скрываться орешек, который нам, возможно, и не дано раскусить.

– Ну и что ж мы делать-то будем? – разведя руками, поинтересовался полковник.

– Как вожатый – я попробую найти к ней подход, – ответил Сергей. – Но ничего гарантировать не могу. А вам остаётся только ждать.

Во время этой беседы молодой пионервожатый Юра со всевозрастающим удивлением переводил свой взгляд то на одного говорящего, то на другого, и всё сильнее и сильнее чувствовал себя в палате сумасшедшего дома в окружении соответствующих больных с соответствующими разговорами. Поэтому он больше не решился задать ни одного вопроса и, выйдя вместе со всеми на улицу, отправился в один из административных корпусов на ночлег, при этом всё время нервно оборачиваясь.

Часть 24

Сергей постепенно, день за днём, начал втягиваться в работу вожатого, постигая все премудрости этого дела, и скоро у него самого уже начало неплохо получаться ладить с детьми, организовывая им различные мероприятия, конкурсы, походы. В один из дней он организовал турнир по бадминтону для всех желающих и наблюдал за игрой из-за забора спортплощадки. Марина и тут оказалась не промах, обыграв всех, после чего ещё задержалась на площадке, давая мастер-класс аж двум крупным пацанам, которые вдвоём играли против неё, но так и не могли выиграть.

– А можно я против тебя сыграю? – вдруг подал голос Сергей, обращаясь к Марине, закончившей в свою пользу очередной бадминтонный поединок.

– Лучше бы вам за меня играть, а то как бы чего не вышло, – с серьёзным видом пошутила Марина под гомерический хохот пацанов и они уступили место "пионервожатому" Сергею, а сами пристроились за бортиком спортплощадки для наблюдения. В это время Сергей обратил внимание, что к площадке на спортивное зрелище начали подтягиваться ещё дети, а также к ним присоединились его помощник Игорь и полковник Дуров.

...

– Ну что – все видели мой позор?! Все узнали – какой я лузер?! И по спорту, и по жизни, и так! – громко вопрошал Сергей после насухо проигранной партии, разведя руки в стороны и подходя к изгороди со стоящими за ней полковником Дуровым и помощником Игорем.

 – Вот, кстати, – посмотрите, как она играет в бадминтон. Против неё двое мальчишек, а она их обыгрывает. Против неё я и она и меня обыгрывает. То же самое и во всём остальном. Ей все проигрывают. Вчера в настольный теннис, сегодня в бадминтон. Вот так и завоёвывается авторитет – показываешь, что ты лучший, и люди к тебе тянутся, и люди идут за тобой.

– А я вот не проиграю, шеф! Вы просто плохо играете! – почти во всеуслышание воскликнул помощник Сергея Игорь. – Можно мне?! – спросил он Марину и Марина кивнула ему в ответ.

– Очередная жертва! – громко крикнул кто-то из мальчиков под всеобщий хохот, но Игорь, бодро настроившись, решительно начал игру.

...

– Но всё-таки я не так позорно сдул, как вы, шеф. Не в сухую, – заключил Игорь после проигранного матча, глядя на то, как дети, заполнившие спортплощадку, качают вверх вниз победившую Марину.

– Она тебя жалела, – заметил Сергей. – Несколько раз нарочно смазала верняк, когда тебя укладывала в одну сторону, а волан направляла в другую. Кстати не вздумай с ней бороться – она тебя и тут на обе лопатки уложит, как Пеппи Длинныйчулок, даже несмотря на твоё владение Кун-фу. Она всех нас уложит. ... Ты, кстати, Игорь – нашёл себе, наконец, тут дело, чем заняться, чтобы не болтаться тут без толку, не слоняться, не маячить, не отсвечивать? Тебе тут предлагают на выбор всё что угодно, как королю какому-нибудь.

– Я пока думаю....

– Ты так всё лето будешь думать. ... Организуй какою-нибудь секцию – что ты умеешь?

– Расследовать...

– Ну да – секцию "Юный следопыт", – засмеялся Сергей. – Я тут расследую – я тут Шерлок Холмс, а ты доктор Ватсон, поэтому иди вон в медсанчасть и помогай там в изоляторе.

– А я вам помогаю.

– Ты будешь лучше мне помогать, когда детей вовлечёшь в полезную, занимательную и увлекательную деятельность, как я вот тут, уже... Вот ты Кун-фу владеешь – ну так иди вон там в зал типа балетного класса – там уже на одной из жердей нунчак повесили. В другом углу груша висит. Всё готово для второй части Мерлезонского балета. Иди рули, зажигай. Повесь объявление, что типа учу детей от педиков защищаться...

– Что – правда так написать, шеф?

– Ну нет – так, конечно, не пиши – это слишком страшное название даже для фильма ужасов. Ну, напиши, секция Кун-фу для всех желающих. Сходи к начальнику лагеря, посоветуйся. Время тебе выделят, объявления сделают. Вот и учи детей, а то ты прям сам тут как маленький – нечем тебе заняться, кроме как болтаться, в носу ковырять и в потолок плевать. Давай – дуй! – хлопнул Сергей по попе своего помощника, придав ему ускорения, и Игорь с виноватым видом отправился по направлению к корпусу администрации лагеря.

В это время Марина собрала ракетки и воланы, и собралась было покинуть спортплощадку через проём в бортах, как к ней подошёл Сергей и попытался заговорить.

– Молодец, – похвалил Марину Сергей. – То ты Цицерон, то лекарь, то фокусница, а теперь вот супер-спортсменка.

– О чём это вы – не понимаю? – пожала плечами Марина. – А впрочем сейчас жарко, вот и напекло. Вам бы в тенёк, охладиться. Водичка, опять же, поможет.

– А что – не помнишь? Прошлогодние фокусы, например.

– Фокусы? Какие фокусы? Не припоминаю. Сейчас вообще у людей короткая память, а я чем хуже?

– Да ты пожалуй даже получше будешь, – обескураженно пробормотал смущённый Сергей. ... – Ну и каковы твои дальнейшие планы?

– Сильно на будущее чего загадывать. О далёком будущем никто не думает – все в короткую играют по принципу, что после нас хоть потоп. Вот себе же потоп и устроят. Потом сами родятся заново при потопе и это ещё в лучшем случае. Вы задумывались, почему вы это вы, а я это я, а не наоборот? А ведь вы могли бы смотреть на мир моими глазами, а я вашими? – спросила Марина.

– Часто задумывался, – закивал головою Сергей.

– В этом и заключается относительность жизни. Game over – start new game. Потом вновь откроются глаза и вы будете смотреть на мир чьими-то другими глазами. Поэтому человек жив, пока живо человечество. А смерть при этом лишь промежуточная, но не окончательная. А вот окончательная и есть самая страшная, когда погибнет всё человечество. А то все думают, что вот они какие умные – сейчас родились, так вовремя.

– Ну ты философ, – удивлённо воскликнул Сергей, устремив свой полный восхищения взгляд на Марину.

– Ладно, заземляюсь – пойду рутинной ерундой заниматься в балетный класс – готовить стриптиз-шоу кое для кого.

– Это для кого же? – спросил Сергей, демонстрируя своё недоумение.

– Не будем показывать пальцем – это неприлично, – слегка огрызнулась Марина.

– Я не любитель стриптиз-шоу, – замотал головой и руками Сергей.

– Я знаю, чего вы любитель. Я знаю, что вам от жизни надо, – ответила Марина и удивлённый Сергей не нашёлся что ответить, но Марина и не стала дожидаться, а развернулась и пошла по направлению к пристройке для занятий спортом.

Часть 25

Как-то в лагерь приехала приглашённая следователем Сергеем спортивная звезда – член сборной страны по волейболу Дмитрий Маруев, здоровенный высоченный богатырь за два метра ростом. В пионерских лагерях вообще всегда принято было по возможности приглашать каких-нибудь известных людей для общения с детьми и их обогащения в плане познания и расширения кругозора. Вот Сергей и взял на себя ещё одну дополнительную миссию по приглашению. Общение планировалось позже вечером, в концертном здании, а пока мастер спорта по волейболу Дмитрий Маруев покорно согласился посудить у детей пионербол на волейбольной площадке.

Когда-то давно следователь Сергей Сметанин подавал надежды в волейболе, серьёзно занимаясь в спортивном обществе, с которым у него и по сей день сохранились некоторые связи и через которое он и вызвал в лагерь спортивную звезду, которая оказалась вполне приветливой и добродушной личностью, без проблем согласившейся посетить лагерь, особенно после того, как следователь Сергей рассказал Дмитрию, что сам бывший профессиональный волейболист, а вот теперь работает следователем над делом о пропаже детей.

В своё время спортивная карьера Сергея Сметанина не пошла дальше и он решил переключиться на другую карьеру, став следователем. В волейболе наиболее перспективны высокорослые игроки, а остановившийся у него рос на метре восьмидесяти с небольшим в лучшем случае выводил бы его в игрока на подхвате – либеро, которые такие низкорослые всего по одному на команду, а остальные должны уметь атаковать с больших высот и там уж быть не ниже метра девяносто. Поэтому Сергей особо и не огорчался и вообще не понимал, почему некоторые спортсмены, завершив в молодости спортивные карьеры, вдруг решали, что для них жизнь закончена, когда она была вся впереди. Просто надо суметь переключиться на другой вид деятельности, – убеждал Сергей и себя и других, – может даже и головой поработать, как когда-то его отец, тоже бывший спортсмен-пловец, который по завершению своей спортивной карьеры стал инженером. Отец тогда мог пойти в спорте и дальше, но какой-то умник посоветовал ему сбрасывать лишний вес перед ответственными соревнованиями, как следует парясь в бане. Это работало много раз, пока перед самыми ответственными отборочными соревнованиями отец не перепарился. А когда поплыл, то почувствовал себя плохо и сбавил темп, не показав нужного результата. А тогда это был отбор в сборную страны и он "пролетел", но с того времени понял, что его самонадеянный расчёт на железность своего молодого здорового организма, который всё выдержит, надо пересматривать. А потом пересмотрел и свою жизнь, сменив сферу деятельности, но по-прежнему оставшись отличным техничным пловцом.

Сергей в своё время изначально не был самого крепкого здоровья, поэтому часто болел и нередко пропускал и тренировки, и игры. Да к тому же конкуренция среди низкорослых либеро, малочисленных в командах, была выше, чем среди высокорослых игроков, поэтому он спокойно пережил свой уход из профессионального спорта, поскольку даже если бы он и остался там, то ему не светило играть в нападении из-за низкого роста, а в игре среди любителей он нападал великолепно и был отличным универсальным волейболистом.

– Ну что, дети, – теперь очередь вожатых! – воскликнул один из вожатых старших отрядов, долговязый блондин-выпендрёжник, который, в отличие от других вожатых, повязал на шее старый красный пионерский галстук и ходил с таким важным видом, как петух с красным гребешком.

В это время дети закончили партию в пионербол и уступили место вожатым, но сами встали вокруг площадки, где уже и без того было немало других детей, которые тоже пришли, чтобы посмотреть, а то и поболеть за какую-нибудь команду или за кого-то из своих.

– Вожатые старших отрядов против вожатых младших отрядов! – воскликнул долговязый блондин-вожатый старшего отряда и пошёл подавать в составе своей команды, а вожатый Сергей Сметанин приготовился принимать в составе своей, из вожатых младших отрядов.

Крутая подача в прыжке долговязого блондина с галстуком не застала Сергея врасплох и он, спокойно приняв подачу, получил пас от пасующего и лихо пробил в обход блока, заставив подававшего блондина-выпендрёжника с красным галстуком безнадёжно клюнуть носом вниз в тщетной попытке достать ударившийся перед ним в землю мяч.

Стоящая среди детей теперь уже однофамилица Сергея Марина встретила его атаку акцентированными аплодисментами сильно растопыренными ладошками. В это время к ней вплотную подошёл помощник Сергея Игорь Никифоров, зааплодировав в такт, после чего встал вместе со всеми зрителями, чтобы посмотреть матч.

Оставшийся ещё посудить профессиональный волейболист Дмитрий Маруев, в очередной раз, как профессиональный волейбольный судья, сделал соответствующий моменту жест руками, предлагая заработавшей очко команде Сергея Сметанина произвести ответную подачу.

Ну а потом, ближе к вечеру, после ужина, была уже запланированная встреча со знаменитым волейболистом, членом сборной страны Дмитрием Маруевым для всех желающих и Сергей Сметанин заранее распорядился написать объявление об этом и проследил, чтобы с самого раннего утра оно уже висело на видном месте в столовой, где всегда вывешивались объявления и расписание запланированных на этот день мероприятий.

Дмитрий и Сергей прошли в здание концертного зала и расположились на стульях не на самой сцене, а в проходе между сценой и первыми рядами, чтобы быть поближе к аудитории, поскольку, в отличие от каких-нибудь популярных концертных мероприятий, зал не был забит битком, а были заняты лишь первые несколько рядов детьми и некоторыми взрослыми, среди которых были и сами занимающиеся волейболом.

Волейболист Дмитрий и следователь Сергей взяли по микрофону и Сергей сперва начал со вступительной речи в том духе, что когда-то и он начинал так же, как Дмитрий, и даже там же, но Дмитрий продвинулся дальше, осуществив все мечты каждого начинающего спортсмена сперва попасть в клуб, потом в сборную, а потом завоёвывать в её составе места, медали и кубки. Потом Сергей уже подходил со своим микрофоном ближе ко всем желающим задавать вопросы, а также собирал записки с вопросами, если кто-то хотел задавать их в письменном виде.

Встреча уже подходила к концу. Один из последних вопросов от одной из девочек касался наличия или отсутствия подруги у Дмитрия.

– Вопрос с намёком – юная леди возможно не против, чтобы ты стал её кавалером, – сразу же предварил ответ Сергей Сметанин под всеобщий хохот. – Ну так как насчёт девушки, Дмитрий?

– По-поводу девушки пока сложно, – начал отвечать Дмитрий. – Есть поклонницы, но их много, а выбрать какую-то одну пока сложно.

– А ты выбери сразу несколько, – поставь их друг на друга и ростом будут как раз с тебя, – посоветовал Дмитрию Сергей под дружный хохот в зале.

– Ну да, – сразу гарем, но вроде у нас так не принято, – начал отвечать Дмитрий. – Да нет – вообще-то у нас такой вид спорта, где семьи не противопоказаны и многие из моих знакомых волейболистов женаты и даже уже с детьми, но я пока не определился в этом вопросе с выбором, поскольку возможно ещё рано. Потом может встречу кого, влюблюсь и тогда... А пока нет такого, не пришло. Хотелось бы, конечно, но я пока жду.

– Ну да – ты завидный жених, поэтому можешь пока и повыбирать, – снова прокомментировал Сергей.

Пока Дмитрий отвечал на очередной вопрос, Сергей Сметанин взял из рук зрителей ещё одну записку, вновь подсел к Дмитрию с микрофоном, развернул её, чтобы предварительно просмотреть, после чего передал Дмитрию. Дмитрий закончил отвечать на предыдущий вопрос и начал читать вопрос в записке. – Дорогой Дмитрий. Чем вы планируете заняться по окончанию своей спортивной карьеры?

...

– Да, честно говоря, я пока серьёзно не задумывался над этим вопросом, хотя мысли такие возникают – что мне делать потом, – задумчиво ответил Дмитрий.

– Ну это вот как раз к началу нашего разговора, где я говорил о том, что приходит время, когда спортсмену приходится переключаться на "мирную жизнь", если можно так выразиться, – и для многих это очень болезненный переход. Но ведь жизнь в большом спорте как правило короче, чем сама жизнь и у иных значительно короче, да так, что уже в молодом возрасте надо задумываться о смене деятельности.

– Ну да – ты говорил, что надо уметь переключаться, но ты знаешь, Сергей, – с другой стороны тех спортсменов, которые в растерянности после окончания своей спортивной карьеры, понять можно, поскольку они довольно далеко зашли в спорте, дальше, чем многие, чем ты, например, и им труднее соскочить с этого поезда, который уже так разогнался, что соскок грозит чем-то вроде катастрофы. Хороша или плоха инерция, но она существует.

– Да, согласен с тобой, Дима, – в ответ закивал Сергей, так же поднеся ко рту микрофон. – И это как раз твой случай, когда тебе лучше как можно дольше оставаться в спорте, чего тебе мы все желаем, хотя потом может быть труднее что-то менять. Но ты ещё молод и в спорте у тебя надолго всё впереди, ну а потом чего загадывать? Поэтому мы все тебе желаем, Дима, дальнейших спортивных успехов и достижений, ну и дальше на возможном другом поприще – может на тренерской работе, а может на какой другой.

 Аудитория зааплодировала и попрощалась с Дмитрием, после чего Сергей пошёл провожать его до машины.

– Сейчас уже темно и дождь пошёл – оставайся до завтра, если хочешь, – предложил Дмитрию Сергей возле машины.

– Да нет, надо ехать, – спасибо, – поблагодарил Дмитрий. – Завтра на сборы ехать с утра пораньше.

– Осторожнее езжай, – посоветовал Сергей.

– Да я уже привык, – всё будет в порядке – не волнуйся, – заверил Сергея Дмитрий, после чего они пожали друг другу руки, Дмитрий сел в свой джип, ещё раз махнул Сергею рукой и джип поехал по дороге к выезду из лагеря, там притормозил, подождав, пока откроют ворота, затем выехал за территорию лагеря и, набрав скорость, скрылся за поворотом.

Часть 25

– Ну что – устроился, наконец, на работу по специальности? – с усмешкой спросил Сергей своего помощника Игоря, когда тот подошёл к нему, сидящему на длинной зрительской скамье и наблюдающему за футбольным матчем среди мальчишек.

– Ага, шеф, – теперь преподаю Кун-фу. Крутой Сенсей. Сейчас вот буду, когда зал освободится от гимнасток.

– От каких – спортивных или художественных? – поинтересовался Сергей.

– Художественных.

– Да ну их, – отмахнулся Сергей.

– Я бы не стал так отмахиваться – там ваша Марина лучшая. Она завтра будет на сцене выступать в нашем концертном зале, как самая сильная гимнастка.

– И она туда же.

– А она там мало того, что лучшая, так ещё и "белая ворона".

– В смысле?

– А в смысле, что только она одна там в купальнике без юбки среди остальных с юбками. Как раньше было. Как вам нравилось.

Сергей, как ошпаренный, резко повернулся к Игорю и пристально посмотрел ему в глаза.

– Да, да, шеф – мы с Мариной всё про вас знаем. Вы вечный критик всего и вся: - всё угробили, всё изуродовали, всё испохабили, всё испортили, всё изгадили, всё растоптали, всё измельчало. И прежде всего это относится к некогда самой вами любимой художественной гимнастике. Мы с этой вашей Мариной отлично поладили, разговорились, теперь лучшие друзья. Она вообще оказалась девчонкой доброй, дружелюбной, разговорчивой, весёлой и задорной. Она мне про вас много чего порассказала. И, кстати, она с вами согласна и вообще ваша единомышленница.

– Откуда она всё про меня знает?

– У меня создалось впечатление, что она вообще про всех всё знает. Юный следопыт, даже несмотря на то, что у нас нет соответствующей секции. Вы же мне запретили её открыть и возглавить!

– Блин, завтра обязательно пойду смотреть, – радостно воскликнул Сергей.

– Фотоаппарат не забудьте, запечатлеть – как вы любили раньше. Такую красоту.

– Обязательно. Моё хобби. Не зря я всё время с собой крутую камеру таскаю с крутой оптикой. В работе, кстати, тоже пригождается, поэтому я всегда говорю, что лишних знаний не бывает.

– А кстати и сейчас можете взглянуть, пока у них занятия не закончились, – предложил Игорь.

– Да не удобно как-то, – засомневался Сергей, повернувшись в сторону спортивной пристройки.

– Нам всё удобно – мы тут главные, поэтому "гуляй рванина"! Идём – идём, – подтолкнул шлепками своего шефа Игорь, поднимая его таким образом со скамейки, направляя и подгоняя  в сторону пристройки. Они вошли внутрь помещения и подошли к дверям класса, при этом Сергей не решился идти дальше, "застряв" в дверях, а Игорь, легко и непринуждённо, как у себя дома, вклинился в зал с занимающимися гимнастками, лихо и по хозяйски направляясь прямо к Марине, которая стояла в конце зала у стены в простой позе "солдатиком", обнимая обруч в своём классическом спортивном купальнике без юбки, вызывающе контрастирующим с юбочными костюмами других гимнасток. Завидев Игоря Марина весело и радостно улыбнулась ему во всю ширину рта, при этом широко открыв свои выразительные накрашенные глаза, замахав ему рукой и даже приподнявшись при этом на носки, в то время как подходящий к ней Игорь сделал ответный приветственный жест рукой и стоящий в дверях Сергей ещё больше засмущался, поскольку поведение Марины показалось ему уж слишком явно флиртующим и заигрывающим по отношению к Игорю. Тем временем Игорь встал рядом с Мариной, так же спиной к стене, покрытой зеркалами и пронизанной жердью балетного станка, после чего они оба устремили свой взгляд на стоящего в дверях Сергея, живо и весело что-то обсуждая, при этом реплики Марины вызывали у Игоря приступы смеха и хохота, а ответные реплики Игоря такие же у Марины.

Стоящий в дверях Сергей тушевался и терялся всё больше и больше, не находя себе места, но был не в силах уйти от такого бурного насмешливого обсуждения в свой адрес, стоя в проходе как вкопанный и прибитый гвоздями, завороженно глядя на красавицу Марину в таком самом любимом им женском купальном костюме типа боди-монокини и не в силах оторваться от такого зрелища. Он приготовился терпеть такое издевательство сколь угодно долго, но в это время женщина тренер дала сигнал своим ученицам закончить занятия и покинуть зал, проследовав для переодевания в раздевалку. После этого помощник Сергея Игорь в приподнятом настроении вернулся через зал к своему шефу.

– Всё нормально, шеф, – завтра ждём, завтра мы вам покажем, – весело произнёс Игорь.

– Вот умеешь ты девчонок клеить, – заметил Сергей. – Даже вон моя напарница пионервожатая Надежда – и то к тебе ластится как верная кошечка. Всё время к тебе и за тобой бегает.

– Так учитесь, шеф.

– Каждому своё. Я вот ни одну девчонку за всю жизнь не склеил, – грустно посетовал Сергей.

– Ну а я всех, но это тоже, согласен, другая крайность, которая ничуть не лучше. А для друга ничего не жалко – даже подруги. Поэтому отдам любую по первому требованию. Тем более что у меня их много. Одной больше, одной меньше, а гаремы у нас ещё никто не отменял, – саркастически пошутил Игорь.

– В своё время не было потребности, а теперь уже поздно.

– Да прям – старик какой. Вы, кстати, молодо выглядите – гораздо моложе своих лет. А потому что тоже, как и я, спортсмен – вон как вы в волейбол лихо играете. Я так не умею, я вообще пока никак не умею, поэтому стою и смотрю. И Марина всегда стоит на вас смотрит, как вы играете и всегда так лихо вам аплодирует.

– Да видел, – кивнул Сергей. – А в волейбол учись – у тебя ещё всё впереди да и данные вон какие – выше меня ростом. Могу пока тут тебя поучить, да и дети пусть посмотрят, поучатся.

– Ладно, замётано, – согласился Игорь.

Часть 26

Представление в концертном зале было разноплановым. Выступали приглашённые местные артисты, а также таланты из самого пионерлагеря. Были музыкальные номера, юмористические, танцевальные, спортивные, фокусы – на все вкусы и пристрастия. И вот, наконец, объявили Марину и Сергей вскинул свою зеркальную камеру Pentax с мощной теле-оптикой. Марина отработала со всеми предметами подряд без паузы, лишь меняя их по ходу выступления и демонстрируя владение ими всеми по очереди, удлинив своё выступление до пяти минут против обычных двух. Последним номером было выступление самого директора лагеря – Бурматова Константина Алексеевича, который вышел на сцену петь под гитару. Последней его песней был как бы неофициальный гимн лагеря, который он пел хором с залом, раззадоривая и подбадривая пришедших на концерт детей и взрослых. Со времён пионерской юности Сергея гимн сменился – в своё время это была песня Аллы Пугачёвой: - "Я так хочу, чтобы лето не кончалось". Потом представление закончилось и все зрители, взрослые и дети, высыпали из дверей просторного здания наружу – в тёплый летний ясный и ещё не тёмный вечер.

– Я умел здорово "попадать" – брать "с лёту", с выступления, с ковра, – объяснял следователь Сергей своему помощнику Игорю, демонстрируя свою камеру и медленно прогуливаясь с ним меж людских скоплений. – Девчонкам нравились мои снимки и это было важно для меня. Но потом мы с ними разошлись – я не принял их новые костюмы с вышвыриванием старых, да и почему я должен был такое принять? С какой стати? Для настоящих поклонников нет мелочей, особенно таких, когда всё равно, как выглядит спортсменка в том виде спорта, где это важно, где мы на неё приходим смотреть больше, чем на её предметы и всё, что вокруг. Это вам не хоккей, где больше смотрят на шайбу, куда летит, и не футбол с тем же мячом. Это было совсем другое, красивое. Что это за поклонники, которым всё равно в чём – в купальниках, паранджах или хиджабах. Или в чехлах для машин. Тебе всё равно как выглядит близкий и любимый человек: - в каких синяках и ссадинах он ходит, и если это можно исправить, то ты постараешься это исправить. Как говорил герой Жюля Верна: - "Жизнь цепь, а мелочи в ней звенья – нельзя звену не придавать значения". Настоящие поклонники не могут быть настолько слепы, они не могут быть настолько всеядны. Им не безразличны ни те четыре дыры в ногах, которыми хвасталась сама же гимнастика, и которых уж нет, ни стройности линий, которые похерены... Когда не поймёшь – толстая гимнастка или худая. Хорошо – одним больше идёт то, другим это, но нельзя же всех под одну гребёнку и можно же было оставить всё, всё сохранить, обеспечить разнообразие, все костюмы, как цветение всех цветов и наличия всех цветов у радуги, то есть пойти на компромисс, поскольку бескомпромиссность рождает только бескомпромиссность.

Тем, кому всё равно, и пяти минут не сидели в залах, никуда не ездили, ничего не видели, ни за что не платили – они и понятия не имеют, что произошло. А я дни напролёт в залах просиживал. За всё платил. Оторваться не мог. Теперь вот сами оторвали и выбросили. Ну спасибо. Никогда не прощу того, что произошло.

– Ладно шеф – вас опять вызывает полковник. Сказал мне, чтобы после концерта вы шли к нему.

– А пошли его.

– Как?

– Ну прямо так и скажи, что я его посылаю. Подальше. Надоел он мне – каждый день ему отчитывайся. А о чём? Обо всём. Это всю ночь займёт – весь день пересказывать, да и всё равно это ничего не даёт.

– Он сетует на то, что в роль вожатого вы вошли, а из роли следователя вышли.

– Роль вожатого мне даже больше нравится.

– Староваты вы для этой роли. Они вон все совсем молодые – вы среди них как "белая ворона".

– Да – для меня в самый раз роль старого пня. Правда молодые пни тоже не лучше.

– Да – лихо вы их-нас – молодые пни.

– Учитесь, салаги! Всему вас, обормотов, учи, – высказался Сергей под хохот Игоря.

– Вам нравится ваша коллега-пионервожатая Надя? – поинтересовался, вдруг, Игорь.

– Она мне очень понравилась, но меня с моими попытками ухаживания в такие штыки, с таким презрением и ненавистью.

– Ну тогда и я её отошью, – скажу что она злюка, стерва и мегера, и нечему хорошему детей не научит, – решительно высказался Игорь.

– Почему – она с тобой неплохо, вроде, – заметил Сергей.

– А что это за человек, который пусть даже со всеми хорошо, а с кем-то одним плохо? Надо же выяснить, почему, и если причина не уважительная, как с вами, то гнать надо такого человека всем. А то получается, что человек злой, но со всеми ссориться ему не выгодно, поэтому он выберет кого-то одного в жертву, а с другими ладит, да так, чтобы у остальных создалось впечатление, что он хороший, а тот, с кем он в ссоре, плохой, хотя на самом деле всё наоборот. Так злые люди зло срывают на ком-то, потому что тоже измельчали, как и всё вокруг.

– Я для неё слишком стар – возможно поэтому..., – попытался возразить Сергей.

– Всё равно это не оправдание для такого поведения. Когда-то вы помоложе её были, помоложе всех были – вообще самым молодым. Человек несёт в себе все свои возраста, он как цепь, содержащая звенья прошлого и настоящего. Нельзя только из-за возраста...

– Она молодая, возможно ещё глупая, – вновь возразил Сергей.

– Умственные и человеческие качества вообще лежат в разных плоскостях и почти не пересекаются. Бывает человек глупый, но добрый, умный и добрый, а бывает что злой и при этом он может быть как умным, так и глупым, и ещё неизвестно что хуже, но по любому всё это хуже, чем быть добрым при любых умственных качествах, – пофилософствовал Игорь.

– Слушайте – чего это вы все такими философами тут стали? – поинтересовался Сергей. – Я тут с Мариной слегка пообщался, но успел сильно прибалдеть; Димка Маруев, волейболист, тоже, смотрю, с ней щебетал-лопотал с таким почтением и уважением перед нашей встречей в концертном здании, поэтому в зале такая философия из него попёрла, как будто не из спортсмена, а из академика академии наук. Даже меня приложил! А теперь вот ты...

– Да я с ней ещё больше общался и за ней хоть прям ходи записывай. Но я вот кое-что запомнил. Кстати вот Марина. С ней так здорово. Вот чем хороши дети – они чище, светлее, в среднем, чем взрослые. Неиспорченнее. Хотя сейчас взрослость помолодела, а с нею и испорченность. Лучше в любом возрасте оставаться немного детьми. Да. Ванга не зря говорила, что злые люди стали, плохие... Нельзя так жить, нельзя так друг к другу относиться. Надо меняться, улучшаться, становиться другими, иначе плохо всем будет. Злоба людей на лицах отражается – почему один человек долго красив, а другой быстро дурнеет. Надо быть светлым человеком, делать добро, а то получится как с портретом Дориана Грея, когда со временем на нём все грехи отражаются. Даже если сделать что-то не то – надо спешить это скомпенсировать с запасом. Портрет Дориана Грея тоже лучше стал, когда он однажды доброе дело сделал, – произнёс ещё более длинную философскую речь Игорь.

– Вот, блин, прям не лагерь, а какой-то "Новый Акрополь", – засмеялся Сергей под аккомпанемент такого же смеха Игоря.

Часть 27

...

... – Так это не ты?! И это не ты?! – орал на сидящую на стуле Марину молодой феесбешник, тыкая ей фотографии. – И этих детей ты не помнишь и не знаешь?! Никого не узнаёшь?! Ничего не помнишь?!

На все эти вопросы Марина, не проронив ни слова, молча и отрицающе мотала головой.

– Ах ты дрянь! – выкрикнул феесбешник и с размаху ударил Марину рукой по лицу.

В ответ на это Марина провела быстрое круговое движение правой ногой, как крюком подсекая обе ноги феесбешника и тот резко завалился набок, как подкошенный косой колосок, успев лишь громко акнуть во время приземления на пол. Продолжая движение ноги Марина закинула её на вторую ногу, продолжая, переплетя руки, сидеть так с невозмутимым строгим видом.

– Ах ты сучка! Да я тебя сейчас! – не успокоился с трудом поднявшийся на ноги феесбешник и снова ринулся на Марину, но Марина быстро выкинула вперёд закинутую до этого ногу и вновь достала феесбешника, заехав ему ступнёй в район колена, после чего феесбешник громко охнул и опять с размахом и грохотом свалился в проход, но уже на спину, со стоном держась за повреждённую ногу.

– Ты что, Гаврилов, спятил?! – поднялся из-за стола возглавляющий допрос генерал. – А ну убирайся – не умеешь вести допрос – не лезь! Уведите его – я с ним потом разберусь! – скомандовал генерал ещё двум своим находящимся в комнате помощникам и те, взяв под руки хромающего феесбешника, помогли ему дохромать до двери и покинуть помещение. Вставший из-за стола генерал, проводив взглядом за дверь своих помощников, вновь нехотя повернулся к Марине, которая в это время продолжала так же невозмутимо сидеть, слегка выставив вперёд свою ударную ногу, и молча смотря на него исподлобья грозным взором.

– Что же нам с тобой делать? – с мольбой, чуть не плача, вопрошал генерал, опускаясь в своё кресло и закрывая лицо руками. Он сидела так довольно долго, пока в кабинет вновь не вернулись оставшиеся целыми ещё два его помощника и почтительно не расположились на безопасном от Марины расстоянии вдоль стены, растерянно глядя на ведущего допрос генерала, закрывшего своё лицо руками.

...

Часть 28

Сергей сел, как обычно, обедать во главе длинного стола, за которым по обе стороны расположились дети, рядом с коллегой-пионервожатой Надеждой. Он съел первое и принялся за второе, но тут прервался.

– А где Марина Сметанина? – поинтересовался Сергей у своей коллеги Надежды, обратив, наконец, внимание на отсутствие девочки.

– А её ваши коллеги посадили в машину и увезли, – ответила Надежда. – Они сказали, что поговорят с ней и вернут обратно в лагерь.

– Черти! – раздражённо выругался Сергей. – Ладно, доедай, – двинул он своей тарелкой в сторону Надежды, под её косой взгляд, и покинул стол.

Часть 29

Уже стемнело. Полковник Дуров и следователь Сергей расположились за небольшой изгородью возле жилого корпуса и стояли так, оперевшись на неё руками.

– Ну вот что вы наделали, полковник? Всё так хорошо шло.

– Вы совсем оторвались от реальности, Сергей, – упрекнул следователя полковник.

– А вы наоборот дорвались и зарвались!

– А Вы вошли в роль вожатого и не желаете из неё возвращаться. А уже пора. Завтра последний день последней смены, а у нас ничего.

– Дети больше нигде не пропали и это уже что-то, – заметил Сергей.

– Этого мало, – буркнул полковник.

– Последний день тоже день и за день можно...

– Но вы не сделали ничего за несколько предыдущих месяцев...

– Терпение!

– Уже нет сил терпеть, правда уже не долго осталось... А потом пишите отчёт об итогах дела. Справились не справились – это уже не мне решать. Но поскольку никто не задержан, не найден, то и результатов нет. Поэтому мы сегодня решили форсировать. Вызвать её на обстоятельную подробную беседу и, надеюсь, многое чего выяснить!

– Вы поручили мне возглавить операцию, и так беспардонно вмешиваетесь, даже не ставя меня в известность! – воскликнул Сергей.

– Ну, во-первых, не возглавить, а подключиться на общих основаниях, да и потом, – я знал, что вы будете против, потому что вы и так тут много чего понапридумывали и о себе возомнили. Но мы уже три месяца топчемся на месте, а моё начальство требует результатов! – возразил полковник.

– Вы только всё испортите! – возразил Сергей. – Ничего вы не добьётесь, а только раскроете себя! Даже Железный Феликс не был с такими деревянными мозгами!

– Успокойтесь! – произнёс полковник. – С ней побеседуют отличные психологи. Она ни о чём не догадается, а вот кое-какие сведения от неё мы всё же надеемся получить.

– Вы ничего не получите! – ответил Сергей, глядя как на территорию лагеря въезжает тёмно-зелёный военный джип.

Джип остановился возле жилого корпуса и Сергей, подойдя к машине, дождался, когда откроется дверь и протянул руку вылезающей из машины Марине. Он взял её за руку и проводил до дверей корпуса. – Не беспокойся, малыш, – тебя больше никуда не повезут, – негромко произнёс Сергей, наклонившись к девочке. Иди и спи спокойно.

– Марина вернулась! – услышал Сергей радостные крики детей, прильнувших к окнам в жилом корпусе.

Сергей проводил взглядом Марину. Она вошла в корпус, и оттуда раздались радостные возгласы встречающих её детей.

– Она там большой авторитет, – заметил он, вернувшись к стоящему у изгороди полковнику. – Гораздо авторитетнее вас, меня, всех. Я вообще всё это время еле сдерживал детей от того, чтобы они не ринулись на вашу Лубянку сметать там весь ваш комплекс зданий с лица земли, не оставляя камня на камне.

– Да, да, да, конечно, конечно, – с улыбкой закивал полковник. – Пойду узнаю результат, – произнёс полковник и, присоединившись к мужчинам, вылезшим из джипа, они все вместе проследовали в корпус начальника лагеря.

Сергей остался стоять за изгородью, пока через некоторое время к нему вновь не вернулся полковник. – Вас просят тоже проследовать в административный корпус для просмотра видеозаписи допроса, – строго распорядился полковник и Сергей нехотя побрёл за ним вслед.

Часть 30

Сергей и полковник Дуров вышли из административного корпуса, при этом полковник был мрачнее ночи, а Сергей просто подыхал со смеху, держась руками за живот.

– Вот оторва! – выругался полковник.

– Ой – я никогда в жизни так не смеялся! Ну как она вас всех – на обе лопатки! – громко гогоча выдавил Сергей. – А ещё учат с детства, что, мол, слаб человек. А были и оказывается ещё попадаются люди, которые, когда их пытают, то не они, а их мучители дрожат от страха. Вот чему надо детей учить. Вот чему надо учиться.

– Да ладно – она вон расплакалась под конец, поэтому она простая плакса, вакса, гуталин, а не супервумен, – попытался отбрехаться полковник.

– Это когда, это когда? – еле сдерживая себя от очередных приступов смеха, спросил Сергей. – Это когда ваши молодые отморозки уже драпать от неё собрались до Канадской границы, как от "Вождя краснокожих" из рассказа О'Генри?! ... Так она своими слезами вас удержала, вас пожалела, умыла вас ими, ваши попки сраные ими подмыла. Она уже была готова даже погладить вас, как маленьких беспомощных и беззащитных котят. Поэтому не надо, полковник – не надо путать плаксивость с системой Станиславского. Она гениальная актриса. Гениальный психолог. Она вас обставила, обвела вокруг пальца, провела, облапошила и надула. Она была прекрасна, великолепна, неподражаема. Я люблю её.

– Да что вы из нас врагов делаете, отморозков каких-то?

– А поднять руку на ребёнка? Хорошо она его завалила – подсечку провела, не вставая со стула. А потом совсем добила. Это надо будет Игорю показать – это пусть он попробует повторить, кунфуист наш, каратист.

– Ну вот тут да – этот сотрудник будет наказан, – пообещал полковник.

– Да она его уже наказала так, что страшнее некуда – показала этой сраной кегле его место в кегельбане. Пойду Игоря найду. Да и вообще всем детям надо показать.

– Да может не надо, – пригнув голову и с мольбой в глазах пробормотал полковник.

– Ах – ну да, ну да, – согласился Сергей, подняв вверх руки. – Это ж такой интим, такое жёсткое порно, как она там всех вас выеб... отымела, прости Господи. Как ваши пыточные подвалы затрещали по швам. Пойду искать Игоря! – воскликнул Сергей, оставив в гробовом молчании совсем стушевавшегося и растерявшегося полковника Дурова. 

Часть 31

Когда уже стало совсем темно и зажглись фонари, Сергей нашёл Игоря сидящим на одной из скамеек и беседующим с Мариной. Вернее в это время больше говорила Марина, а Игорь больше слушал её, низко преклонив голову. Сергей зашёл с фланга, не тая своего присутствия, пока не подошёл совсем близко, вплотную, так, что мог слышать разговор.

– Человек тестируется всю жизнь и если он всю жизнь делал добро, а потом сделал гадость – то по этой гадости его и осудят, – объясняла Игорю Марина. – В этом плане лучше даже перековаться в хорошего из плохого, потому что за одного раскаявшегося грешника двух святых дают. Жизнь это тесты...

– На беременность, – усмехнувшись, пошутил Игорь.

– А у мужчины в том числе и на беременность... подруги, – не моргнув глазом продолжила Марина. – Женщина это тоже тест для мужчины и многие на этом тесте засыпаются, пусть даже об этом другие и не знают, но всё равно это не сходит ни с рук, ни с лица. Вот одна из твоих подруг беременна от тебя...

– Кто? – удивлённо спросил Игорь.

– Вероника, – ответила Марина. – А кто-то таких тестов избегает, как кое-кто, на кого не будем показывать пальцем, потому что это неприлично, – проговорила Марина, пристально уставившись в глаза подошедшего Сергея и Игорь так же поднял свою голову и они смотрели, пристально уставившись на Сергея, уже вдвоём.

– Вот заноза – а ну давай дуй спать! – шуганул Марину Сергей и та с обиженным видом действительно быстро "сдулась" со скамейки, направившись по дороге в свой корпус быстрым шагом. – И как она после отбоя из корпуса-то вышла – там всё перекрыто эфесбешниками? – удивился Сергей.

– Шеф – я дурею от неё – она действует как наркотик, – обалдело пробормотал Игорь.

– Теперь обломайся и своей беременной подругой занимайся – поздравляю, папаша. ... А Марина тебе не пара.

– Пока не пара, а там посмотрим.

– Нечего смотреть – она тебе про тесты рассказывала? Вот тебе хороший тест – получи и пройди его с честью. Хватит тебе гулять напра-нале... Догуляешься. Гуляки тоже плохо кончают – я неоднократно был свидетелем.

– А вот вам она точно не пара.

– А я и не претендую. Я уже вообще ни на что не претендую. ... – А ты что, собираешься, как в том анекдоте, когда одна девка говорит другой: - Я временно отложила свою свадьбу с Михаилом. Почему? Потому что пока я выхожу замуж за Андрея.

– Да я может пока вообще не собираюсь...

– Ну это ты брось! Вообще все эти ваши свободные отношения...  Конечно одна крайность, это когда как у донны Розы – муж тиранит её и детей, которых у неё штук пять или шесть. То есть отношения не должны напоминать кабалу, быть с минимальными ограничениями, хотя бы не спать с другими. Но полная свобода – это тоже другая крайность, которая ничуть не лучше. Это как свобода от притяжения Земли, когда ты улетишь в самый свободный космос, а проживёшь там столько, на сколько задержишь дыхание, потому что кислород тоже улетит. Когда все свободны от обязательств, когда полная свобода, полный либерализм, то тоже ничего хорошего. Мы друг другу никто, дети не мои, сделал дело – гуляй смело. Да – это больше тест для мужчины, поскольку женщина расплачивается серьёзнее. Мы вообще только и живы благодаря ограничениям – убери их и всё развалится. Ограничения, конечно, должны быть разумными, но должны быть обязательно. Во всём нужна золотая середина.

– Она не по годам мудра, эта Марина. Она рентген, сканер – всё знает и всех насквозь видит. Она всех нас охмурила, – задумчиво заметил Игорь, схватившись за голову.

– Да ты тоже мудёр, мудер или как там правильно? Вообще что касается мудеров и мудёров, то не оскудеет ими земля Русская.

– Вы прям как Окуджава пел: - "Давайте говорить друг другу комплементы, ведь это всё любви счастливые моменты".

– Да – это я любя, – усмехнулся Сергей. – А вообще, что касается девочек, то они вообще умнички, как я заметил. Это пацаны какую-нибудь чушь могут молоть, какие-нибудь глупости говорить – это потом либо умнеют, либо нет. А девочки они изначально умненькие, глупостей не говорят, чушь не мелят, сто раз подумают и вообще лишний раз промолчат. Это потом могут в дур выродиться, болтливых и бестолковых. Ну тут тоже мужики виноваты. ... Слушай – шутки шутками, а у тебя уже дети, а мне бы с этим дитём разобраться. Пытки в подвалах Лубянки не дали результат, вернее результат дали прямо противоположный в том смысле, что это она их там всех запытала. Я дам тебе посмотреть запись – отпад и усохнуть можно. Мои тонкие методы тоже безрезультатны, а завтра последние сутки пребывания детей в лагере пойдут. Вот и не знаю, что делать.

– Ну если вы не знаете, то я тем более, шеф. Вы начальник – я дурак, мудёр, мудер. Ничем не могу вам помочь, но если потребуется моя помощь – всегда буду рад вам её оказать.

– Да – это очень глубокомысленно, да так глубоко, что я уже утонул в этом море. В этой Марине. Глубина двести метров без шансов на всплытие. Всё – нет меня. Да и ты иди спать.

– Да кто ж она, чёрт возьми, такая? – вопрошал Игорь, протянув оторванные от головы руки к Сергею.

– Завтра, завтра – не сегодня, – утро вечера мудренее, – все лентяи говорят, – усмехаясь ответил Сергей, разворачиваясь и направляясь к жилому корпусу на ночлег.

Часть 32

В середине дня полковник Дуров вновь нашёл Сергея, прогуливающимся по лагерю, и подошёл к нему с разговором.

– Кстати – её анализ крови показал, что она вполне обычный ребёнок – абсолютно здоровый и земной. Так что ваша версия ставится под большой вопрос.

– Зато все ваши – под большой ответ! – сострил Сергей.

– Анализ крови показал, что она никакая не инопланетянка! – процедил полковник.

– Вы не по тому методу анализ делаете, – возразил Сергей.

– Наши врачи сделали анализ по всем известным науке методам! – возразил полковник.

– А надо было делать по не известным, – парировал Сергей.

– В общем – у меня уже руки опустились. Короче – делайте что хотите, своими методами. Наши люди в лагере – в вашем распоряжении, – устало согласился полковник, покинув Сергея.

...

– Да. Сегодня последний полный день последней смены, а результат ноль, – посетовал Сергей, в одиночку прогуливаясь в «тихий час» возле старых заколоченных бараков, в которых когда-то кипела и его совсем юная жизнь. – Вот старые карусели и качели, на которых я когда-то катался и качался, – проговорил он про себя, прохаживаясь и дотрагиваясь до них руками. – Тогда мы даже ночью сбегали, вылезая из окон корпусов, жилых, и даже медицинского изолятора во времена недугов, и тогда нам казалось, что это круто. А что круто сейчас?

И вдруг... Что-то оторвалось от качелей и упало в траву. Сергей нагнулся и поднял с земли старые наручные часы, которые были у него когда-то в детстве. Это были его первые часы, подаренные родителями. Они показывали 12 часов, а на календаре, указывающем дату, цифры встали между 25 и 26. – Стоят, – заметил Сергей, и вдруг его как будто что-то осенило. Он даже вздрогнул от накатившей на него догадки. Он посмотрел на свои работающие часы. – Сегодня же – двадцать пятое. Это что – намёк? Похоже, да. Кто-то назначил мне свидание сегодня в 12 ночи на этом месте, или что? Очень похоже. Но кто, да ещё таким изощрённым способом? Братья по разуму? Всё про меня знают, значит. Звучит невероятно. Но стоит проверить. Сергей вновь повертел в руках часы. На обратной стороне, на крышке, была кем-то нацарапана большая цифра 1.

– Хотят, чтобы я пришёл один? Без свидетелей. Ну, это понятно. Как изобретательно, хитро и изысканно.

Часть 33

– "Все дети на месте и уже спят. Марина тоже спит – я приоткрыл дверь и посмотрел. Тогда кто же мне назначил свидание? Марина? А как она улизнёт из корпуса? Весь корпус блокирован охраной – отсюда мышь не выскочит. А сегодня, в последний день, её ещё усилили. Может её инопланетные коллеги? Сейчас уже без десяти двенадцать – записку я оставил, пора идти, а то опоздаю, а в моих правилах – никогда и никуда не опаздывать. Боязно, конечно, но что делать? Струсить? Спасовать? Никуда не идти? А просто лечь спать. Мало ли что за часы – может просто так, без всяких намёков и мне так померещилось. Тогда всё равно можно пойти проверить и со мною ничего не случится. А если мои догадки верны, то... То что?" – Сергея прошиб холодный пот. – "Мужик я или не мужик? Надо, надо идти. Проверить. Всё будет нормально", – начал успокаивать сам себя Сергей.

Перед тем как выйти из корпуса, Сергей вновь приоткрыл дверь и посмотрел на лежащую на спине с закрытыми глазами Марину. Он закрыл дверь и направился к выходу из корпуса.

В это время Марина открыла глаза и приподнялась над кроватью на фоне окна. Потом окно начало как бы открываться, расширяться, растворяться, стирая грань между комнатой и улицей, волосы Марины зашевелились от ветра и потоков воздуха, и Марина лишь подняла руки чуть вверх, обхватывая прутья старых качелей у заколоченных бараков и медленно раскачиваясь на них в ожидании Сергея.

Сергей вышел за дверь и тут же нос к носу столкнулся аж с двумя охранниками.

– Всё нормально, ребята, – ответил Сергей. – У меня мигрень – пойду прогуляюсь, может пройдёт! Сергей включил большой фонарь в руке и направился к старым заколоченным баракам. Старая вереница качелей и карусель находилась за ними. Сергей начал раздумывать, идти ли ему дальше, поскольку его охватил некоторый страх, мандраж, лёгкая паника. – "Это хорошо рассуждать об инопланетянах, когда ты не один на один с ними, а сейчас что? Что со мной будет? С кем я окажусь?". – В это время у Сергея погас фонарь, что ещё усугубило ситуацию. Сергей пощёлкал выключателем, покрутил обода, но всё было безрезультатно. Сергей опустил фонарь, положив его на дорожку перед заколоченными корпусами.

– "А если эти инопланетяне меня похитят?" – мелькнуло в голове у Сергея. – "А может – там мне будет лучше? Что тут хорошего? Работа надоела, жизнь личная, да и остальная, не сложилась. Плюнуть на всё?"

Сергей начал осторожно обходить длинный заколоченный барак вдоль стены, пока не увидел за ним ряд качелей, на одной из которых сидела и качалась девочка. Это была Марина. Сергей сразу узнал её.

– "Но как же она вышла не замеченной?" – спросил себя Сергей. – "А хотя – она же кто?  Правильно", – ответил Сергей сам себе. – "Для них это раз плюнуть".

Сергей начал подходить к Марине и Марина резко выставила вперёд и вниз ногу, тормозя качели в самом нижнем положении, после чего немного расслабилась и повернула голову к Сергею. Сергей медленно приблизился к качелям немного сбоку и встал рядом почти напротив сидящей на них девочки.

– Ты разве не рад меня видеть? – начала разговор Марина. – Сейчас мы одни и нам никто не мешает. Можно поговорить откровенно.

– А как ты мимо охраны прошла? – не придумав ничего лучшего, начал почему-то именно так разговор Сергей, сильно растерявшись.

– Ваша охрана сито, а я вода – я – Марина, – строго ответила девочка. – Я просто вот так меняю свои агрегатные состояния – теперь вот я опять как Снегурочка.

Сергей обратил внимание, что несмотря на ночь и погасший фонарь, он видит всё вокруг, как днём.

– Откуда этот свет? – спросил Сергей, снова тушуясь и не находя темы разговора.

– Отовсюду – свет надо уметь видеть, – объяснила Марина.

– А я умею? – спросил Сергей.

– Ты многому научился, – кивнула Марина.

– А ты всё такая же, как тогда... Ты уже тогда получала золотую медаль, как лучшая воспитанница лагеря – стояла на плацу перед флагом среди лучших, в то время как я стоял в общих шеренгах среди всех остальных.

– Ну ты тогда тоже получил грамоту за призовое место по бегу, – заметила Марина.

– Да, я помню. И мои чувства к тебе не забываются. А к тебе у меня было сильное чувство... У меня пару раз было похожее, но всё как-то не складывались отношения и я ждал этого чувства снова, но не дождался. Я проворонил все свои любови, но ты была первой. А теперь уже поздно – на меня никто не смотрит...

– Я смотрю...

– А Игорь...

– Ну да – он молодой. А это что – преимущество? Молодой и всё. Не густо. Может у меня другие приоритеты.

– Я следователь и должен выяснить, что с пропавшими детьми.

– А они не пропали и в любой момент могут вернуться, если захотят, но пока никто из них не хочет. Им хорошо у нас.

– У кого у нас?

– Вы у себя в пределах одной цивилизации мира обрести не можете, а у нас разные прекрасно сосуществуют. Мы решили ещё и вашу цивилизацию взять к себе, потому что может мы сможем вас сохранить, если вы сами не сможете. А вы для этого всё делаете – убиваете всё вокруг себя, себя убиваете.

– Нужно второе пришествие, – пробормотал Сергей.

– Да что ты заладил! – одёрнула его Марина. – А кто должен прийти? Обязательно мужчина? А почему не женщина? Это будет испытание покруче для всех этих фарисеев. Они его опять не выдержат. Ты знаешь про версию, что Иисус Христос был пришельцем?

– Да, слышал, поскольку какие-то старые свидетельства говорят о том, что многое чего тут было сделано с помощью неземного разума. А он что – из ваших?

– Ну почему обязательно из наших? Мало ли вокруг цивилизаций, мало ли вокруг жизней. Ну а вот теперь я пришла и что? Просто я не пошла слишком далеко. А то бы про меня сказали, что это слишком молодая глупая девчонка, обработанная, возомнила из себя. А учитывая, что женщины вообще второй сорт, то делайте выводы... Поэтому я тут так – мозги кое-кому вправила...

– О, да! – воскликнул Сергей. – Оставила после себя апостолов. Вот Игорь, например, самый первый твой... Он даже жениться на тебе собрался, несмотря на свою беременную подругу.

– Тоже мне апостол, – хохотнула Марина.

– А вот второй, ушибленный тобою – приехал сегодня рано утром таким ангелочком в слюнях и соплях. Агнцем блеет, умоляет: - Хочу видеть Марину. Знаешь, я, глядя на него, понял, что он сейчас в ножки твои бухнется, будет в них валяться, ползать и прощения просить на глазах у всех, а то и в любви признаваться, а это неприлично, как и показывать пальцем. Поэтому я сказал ему, что твои настоящие родители всё-таки нашлись и забрали тебя из лагеря. Но вижу – перековался, чувак, с меча и орала во всё горло на что-то гораздо более стоящее. Чувак тронулся рассудком, но в правильную сторону. Потом пошёл детям помогать, что-то с ними там такое конструировать, мастерить. Потом сконструировал вместе с ними модель планера и пошёл запускать. Запустил, потом встал на одно колено, обнял чужих детей, как своих, начал что-то им объяснять, рассказывать, а в глазах такой свет, как у святого. Вот где талант оказывается оказался, а не на допросах. ... А вообще может быть нужен второй Иисус, чтобы посильнее...?

– Ну вот ты им и будь, – заметила Марина.

– Я слишком стар.

– А почему ты считаешь, что вот тогда он начал проповедовать в тридцать и во втором пришествии будет так же? А почему не в сорок, не в пятьдесят, не в шестьдесят, не в семьдесят и даже больше? Вот ты христианин?

– Крест ношу, но никуда не хожу.

– А это потому, что смысла в этом не видишь, потому что цели нет, потому что это выглядит пустым, выхолощенным, дискредитированным. Тут я согласна со всем твоим скепсисом в отношении того, что всё всё угробили, всё изуродовали, всё испохабили, всё испортили, всё изгадили, всё растоптали, всё измельчало. Да даже если бы и вернулся Иисус – просто один в один – ты что думаешь – его бы приняли? Да сказали бы, что этот полоумный свихнувшийся возомнил из себя, славы захотел... Вот так вот. И опять его со свету сживут, как тогда. И только потом может быть прозреют. ... – Хочешь посмотреть на себя, каким ты был, когда меня в первый раз увидел? – спросила Марина, сменив тему.

– Ну да, почему бы и нет, – согласился Сергей.

– Тогда посмотри на себя в зеркало, – ответила девочка. – Ничего не прошло. Жизнь как цепь – вот первые звенья.

Сергей повернул голову и застыл в изумлении. – "О, Боже, – откуда здесь взялось это огромное зеркало, хотя для них это, конечно, не проблема…" – Он увидел в зеркале себя – совсем, как казалось сейчас, маленького, то есть такого, каким он был когда-то, много лет или даже десятилетий назад. Он подвигал руками и ногами и маленький мальчик в зеркале в точности повторил его движения.

– Ты такой же, как прежде, – сказала Марина. – На этот раз я пришла только за тобой. Пойдём с нами? У нас будет много друзей, и мы будем счастливы. А захочешь вернуться, так вернёшься, когда пожелаешь.

– Ты знаешь – в связи со вновь открывшимися обстоятельствами, неплохо бы оставить ещё одну записку, – предложил Сергей.

– Я горжусь тобой, – звонко засмеялась Марина. – Валяй, пиши.

Сергей похлопал свою жилетку, после чего обернулся назад, туда, откуда пришёл.

– Блокнот забыл. Не взял, оставил вместе с запиской, – посетовал Сергей.

– Вот твой блокнот, – сделала Марина пассы руками и в них появился блокнот с ручкой. Марина протянула удивлённому Сергею блокнот с ручкой и Сергей, взяв всё это в руки, начал вертеть блокнот и ручку в руках.

– Твои, твои – на первых страницах твоя предыдущая записка – видишь? – спросила Марина. – Садись на качели и пиши дальше.

– Опять фокусы? Но как ты это..., – удивлённо спросил Сергей.

– А ты ещё раз к Дятлову сбегай – узнай, – весело посоветовала Марина. – Он что-нибудь придумает.

– Да он твои фокусы примерно, почти..., – попытался возразить Сергей.

– Вот именно, что примерно и почти, но почти не считается, как и примерно, – засмеялась Марина. – Я ведь могла такое показать, что слоны у меня начнут летать. Просто людей надо постепенно к чудесам и волшебству приучать.

– Чудес на свете не бывает – так нас всех учат, – возразил Сергей, опускаясь на соседние с Мариной качели.

– Ну если так настраиваться, то тогда, конечно, чуда не жди, – критично заметила Марина, перегнувшись через прутья качелей и пристально посмотрев на Сергея. – Вас не тому учат. И не так.

Сергей опустил ручку на блокнот и начал писать. ... Всё, я закончил, – сказал Сергей спустя некоторое время и, встав с качелей, положил блокнот на них. Марина тоже встала со своих качелей и подошла к Сергею. В это время Сергей заметил, что Марина стала почти с него ростом.

– Что там с твоей мигренью – дай-ка, – произнесла Марина, поднеся руку к голове Сергея и проведя ей возле его лба. Потом Марина убрала руку и головную боль Сергея "как рукой сняло". Сергей молча глядел на Марину, постепенно разводя руки от удивления. В это время Марина протянула Сергею руку.

– Пойдём? – спросила она.

– Пойдём, – согласился Сергей и заметил, как вокруг стало совсем светло.

– Побежали! Как мы тогда бегали в лагере! –  крикнула Марина и они помчались, держась за руки, по широкой спустившейся к ним откуда-то сверху большой, широкой и светлой дороге.

НАЗАД (BACK)