Лечащий врач заходит в палату к молодой пациентке и с порога заявляет: - не смотрите на меня - голову вниз! Немедленно!

    Пациентка нехотя повинуется, при этом говоря: - Но вы же собирались сделать мне предложение и жениться на мне.

    - Но в вашем организме обнаружен новый сверх-опасный штамм короновируса и теперь это в миллиард раз хуже чем Омикрон, поэтому мы и назвали его Медуз-Горгон. Ну потому что раз мы уже задействовали греческую мифологию и назвали один из штаммов: - Кентавр, то теперь и до Медузы Горгоны добрались, вернее это она до нас добралась - стерва-курва! Но если Кентавр был относительно безобиден, то вот Медуза Горгона прям как в том шедевральном советском мультфильме: - Один её взгляд - и ты погиб! Поэтому какая уж тут теперь женитьба на вас, когда один ваш взгляд - и я погиб! Вот и приходится выбирать из двух зол меньшее, потому что я ещё на этапе вашего лечения начал чувствовать, что когда смотрю на вас, ненаглядную красну девицу, такую, что глаз не оторвать, а вы вдруг как зыркнете на меня, после чего я сразу начинаю каменеть, а сейчас всё будет намного хуже, потому что как ни странно - когда вы болели штаммом Медуз-Горгон, то процесс моего окаменения от вашего взгляда пока ещё не мог завершиться полностью - так - лишь местные локальные окаменения кратковременного характера с быстрой рецессией. Но самое парадоксальное и ужасное при таком штамме, что когда человек вроде бы как бы типа выздоравливает и болезнь уже не представляет опасности для него самого, то пост-ковидный синдром от штамма Медуз-Горгон начинает представлять ещё большую опасность, но уже для других!

    С этими словами лечащий врач резко отвернулся и поспешил покинуть палату, но за дверью его уже ждали два силовика с автоматами и вопросом: - Ну что - наконец-то выздоровела пациентка и нам наконец-то можно забирать эту преступницу?!

    - Лучше этого не делать, ребята! Лучше бегите, пока не поздно! И ни в коем случае не оборачивайтесь, потому что один её взгляд - и вы погибли! И при всей моей нелюбви к силовикам - я не буду способствовать вашей ликвидации, вернее затвердезации, потому что врач и не хочу ни чьих смертей!

    - Да ты чего - чувак - угрожаешь нам?! - рявкнули силовики. - Да мы сейчас уже тебя за такое на 20 лет размажем и закатаем далеко и надолго! Кого защищаешь, за кого впрягаешься, за кого хлопочешь?: - она террористка, экстремистка, вольнодумка, бунтарка, демократка, либералка, оскорбительница власти, антигосударственница, антиправительственница и фейко-мётчитца! С ней хочешь?! К ней хочешь?! Трахать её мечтаешь?!

    - Да и я не хочу, и вам не советую, ну разве что с закрытыми глазами, а то как бы она сама вас не трахнула, но в более страшном смысле этого слова! Но раз уж вы упёртые, как бараны - извините за оскорбление власти - то пусть в палату хотя бы один для начала войдёт, попробует и нарвётся, чтобы второй не нарвался и быстро смотался, чтобы не увеличивать число жертв! Но второй тоже должен смотаться так, чтобы не оглядываться, потому что следующий её взгляд - и следующий погиб, да и вообще - её взглядов на всех хватит! - продолжил настаивать врач.   

    - Да ему в дурдом надо, но не врачом, а пациентом! - подытожили диалог силовики, после чего решительно снесли дверь палаты ногами и вошли внутрь.

     - Зря вы доктора не послушались, потому что он прав! - начала разговор пациентка, сидя на кушетке с низко опущенной головой. - Тогда послушайте меня, потому что я не убийца и при всей нелюбви к вам, силовикам - я не хочу никого ликвидировать, вернее каменезировать!

    - И эта косит под сумасшедшую! - рявкнули силовики. - В дурдом хочешь вместо тюрьмы - не выйдет! Все твои даже эти смехотворные угрозы зачтутся и добавят тебе срока и строгого режима в самой жуткой тюрьме, а не в более щадящем режиме дурдома! И кстати а чего это ты в пол уткнулась?! А ну-ка посмотри на нас, а то будет как в советском киношедевре "Три толстяка", когда из тюрьмы на казнь вместо виновной девушки доктор Гаспар вынес совсем другую ну совсем ни в чём не повинную куклу, которая была на девушку просто похожа! Поэтому мы должны убедиться, что это именно ты - во всём виноватая девка, а не какая-нибудь подставная кукла! А ну-ка - посмотри на нас! - заорали силовики.

    - Нет, нет, нет - я не хочу, я не должна, я не могу! - затараторила девушка.

    - Посмотри на нас! Это не просьба, а приказ! - продолжили настаивать силовики и девушка нехотя повиновалась.

    - Ну вот - теперь видим, что это она самая! - утвердительно закивали силовики и скомандовали: - А теперь встать и пойдём! - после чего силовики схватили девушку под руки с двух сторон, поднимая с кровати, но не успели они довести девушку до двери, как начали жаловаться: - Ой - чего-то у меня руки немеют - не могу удерживать арестованную - рука не сжимается! Ой - чего-то у меня и ноги парализует - не могу довести арестованную до двери! Ай, ой, уй, ой-ой-ой-ой-ой!!! - и с этими словами силовики начали превращаться в абсолютно белые гипсовые статуи, пока наконец полностью не превратились и не застыли окончательно белоснежно-белыми памятниками самим себе, ведущими кого-то куда-то, теперь уже непонятно кого и куда, поскольку девушка легко освободилась от обездвиженных захватов и, выбежав из палаты - покинула лечебное учреждение, но за пределами больницы её уже ждал арестантский автомобиль и уже другие силовики затащили её внутрь и она уселась на заднее сидение арестантского отсека и опять низко опустила голову, после чего сидящие в машине другие силовики зароптали: - Странно, что она вышла без сопровождения двух наших сотрудников! Мы их что - зря туда её сторожить посылали, чтобы не сбежала?! У нас и так численность силовиков зашкаливает, поэтому и одного чтобы её сторожить было достаточно, но чтобы хоть как-то наших людей пристраивать - мы их иногда даже по десятку посылаем туда, где и одного много -- и вот каждый раз убеждаемся, что у семи нянек дитё без глазу, а у десяти - без полутора глаз! А вот тут всего двоих послали - и даже их телефоны не отвечают, а ругаются, что: - Гипсовые полупроводники являются абсолютными диэлектриками, поэтому их работа в электронных устройствах совершенно невозможна и нужна замена на кремниевые или хотя бы германиевые! - в общем чушь какая-то несётся от девушки-оператора связи, поэтому давай-ка Сидоров - сбегай посмотри, что там с нашими сотрудниками - они там уснули что ли или в самоволку сбежали?! - скомандовал старший офицер, после чего один из его подчинённых выскочил из автомобиля и побежал в здание больницы, после чего быстро вернулся обратно с докладом: - Да похоже в самоволку сбежали - нигде их нет! А вместо себя эти дурни то ли две гипсовые, то ли две мраморные статуи оставили, но похоже всё-таки гипсовые, потому что когда я их толкнул, то они упали и развалились чуть ли не в пыль и мелкие осколки. Они что - думали, что все их за настоящих будут принимать - даже арестованная, но ведь они же, пусть и детально точно выполнены, и в человеческий рост, но всё равно белоснежно-белого цвета и уж по цвету-то можно их от живых людей отличить!

    - Может это ты их слепила, Филимонова?! - спросил арестованную старший офицер, разглядывая на смартфоне сотрудника Сидорова заснятые им статуи. - И какой же у тебя талант крутой - если б не из гипса, то прям как живые - все даже самые мельчайшие детали учтены: - какой стиль, какой конструктивизм, какой монументализм, какой соцреализм, какая пластика, какое внимание к мелочам, какое чувство достоверности - да "Рабочий и Колхозница" в подмётки не годятся этим двум и если бы не белая краска, то прям живые Петров и Васечкин! ... И вот этот твой талант скульпторши теперь псу под хвост и пропадёт, а всё из-за твоей дурной нелюбви к начальству! А вот полюбила бы ты власть, воспела бы её, восхвалила -- так сейчас была бы сама этой властью обласкана, пригрета, пристроена, ни в чём бы не нуждалась -- и лепила бы свои статуи не из какого-то гипсового дерьма, а из чистого золота, платины и алмазов! А теперь в лучшем случае будешь золото мыть на рудниках, но уже для других: - обласканных, пристроенных и пригретых властью бездарей, а не для себя и своих скульптур - ха, ха, ха! - рассмеялся главный силовик. - А по поводу Петрова и Васечкина - ну точно загуляли, запили, забухали, решили оторваться где-нибудь - деньги-то нам хорошие платят, а сегодня как раз зарплата и такой великий соблазн пуститься во все тяжкие, что мы вот тут тоже еле удерживаемся - ну ладно - сейчас отвезём Филимонову в отделение - и сами пойдём отрываться по полной! Трогай! - скомандовал начальник водителю и тот повёз всех в отделение полиции.

    По приезду в отделение Филимонову втолкнули в кабинет следователя, рядом с которым сидел ещё один человек - и посадили девушку напротив них с противоположной стороны стола, при этом девушка продолжала всё время низко держать свою голову, не поднимая ни на кого глаз.

    - Чего голову-то так низко опустила?! - начал допрос следователь. - Вину так свою что ли признаёшь: - осознала, раскаялась, жалеешь, рыдаешь?! А вот поздно! Раньше надо было! А теперь маховик репрессий против тебя так запущен, что никто и ничто не остановит! Вот тут рядом со мною адвокат по назначению и других к тебе не допустят, потому что нет пощады таким как ты мерзавкам, отщепенкам, раскольницам, негодяйкам, стервам, курвам и змеюкам подколодным!

    - Поэтому советую вам полностью признать вину, раскаяться, чистосердечно признаться, повиниться, отречься от своих гнусных, мерзких и вонючих правозащитных убеждений - и тогда хоть я и адвокат по назначению, но постараюсь сделать всё для смягчения вашей участи! - вступил в разговор уже адвокат по назначению.

    - Ну так будем слушаться адвоката?! - рявкнул уже следователь, но девушка продолжала неподвижно сидеть с головой, опущенной вниз. - Ну тогда послушаешься меня, потому что после моих допросов с пристрастием - даже каменные статуи раскалываются и начинают во всём признаваться, каяться и во всём повиноваться! Сейчас направлю на тебя свет, который в народе называют "гестаповским" - и начнём, - начал пытки следователь, направив мощную лампу на голову арестованной Филимоновой. - А теперь - смотреть на меня! Посмотри на меня! В глаза мне! Потому что когда я пытаю своих жертв, то люблю, чтобы они смотрели мне прямо в глаза молящим взором с мольбою о пощаде! Поэтому я приказываю - посмотри на меня!

      - Нет, нет, нет - я не хочу, я не должна, я не могу! - затараторила девушка. - Потому что я не убийца и при всей нелюбви к вам - я не хочу никого ликвидировать, вернее гипсоизировать!

    - Что - это ты кому угрожаешь?! Ты что-то тут рамсы попутала - это я тебе должен угрожать, а не ты мне! Ну сейчас всё встанет на свои места - а ну-ка, адвокат - дай-ка мне дубинку потяжелее, - попросил адвоката следователь и тот протянул ему железную дубинку из чёрного чугуна, после чего следователь достал концом этой дубинки до подбородка девушки и поднял её голову наверх прямо на себя и свою "гестаповскую" лампу, но девушка, взглянув на следователя и лампу, зажмурила свои глаза, но было уже поздно.

    - Ага - зажмурилась - не нравится яркий свет, а ещё больше моя жуткая бандитская морда?! - обрадовался следователь. - Сейчас тебе и многое чего другое не понравится! - рявкнул он и замахнулся дубинкой на девушку, после чего ойкнул: - Ой! Чего-то у меня рука не опускается на её голову -- заклинило! Да и чего-то я к ней ближе подойти не могу, чтобы поточнее и посильнее ударить - парализовало! Ой, ай, уй - ай, ай, ай, ай, ай! Чего-то всё немеет! - закричал следователь, после чего адвокат по назначению с ужасом наблюдал, как следователь становится всё белее и белее, всё неподвижнее и неподвижнее, пока наконец окончательно не превратился в абсолютно белую гипсовую статую.

    - Атас, шухер, палундра! Пипец всем бобикам! - заорал адвокат по назначению, пулей вылетая из кабинета следователя и смущая проходящих мимо него силовиков.

    - Ну вы наконец закончили?! - подскочил к нему с вопросом местный полицейский фотограф. - Тогда я должен сделать снимок арестованной в профиль и анфас для уголовного дела.

    - Да хоть я и ненавижу вас - фотографов сраных, потому что всякие там папарацци снимали мою преступную деятельность ещё с моего самого раннего детства - так что потом всех пришлось отловить, порешить, а снимки забрать, но всё равно я не хочу больше убивать, тем более своих фотографов, а не чужих папарацци! Поэтому объясняю: - она его взглядом, в камень, в гипс, как Медуза Горгона! Надо срочно вводить "план Крепость" для этого отделения! Никого не впускать и не выпускать - вернее всех выпустить, а её не выпускать и замуровать - и так навечно и навсегда!

    - Слушайте - к нам тут как раз врач психиатр приехала, поскольку не все могут без последствий для психики народ дубинами дубасить - может его к ней на приём? - посоветовали фотографу проходившие мимо, но задержавшиеся возле фотографа и адвоката силовики.

    - Да я думаю тут более лёгкий случай - само пройдёт, но спасибо - будем иметь в виду, если будут осложнения, а пока я зайду в кабинет следователя и заберу задержанную для снимков на уголовное дело, - объявил фотограф, после чего зашёл в кабинет следователя и вывел оттуда за руку девушку Филимонову, которая снова низко опустила голову и ни на кого не смотрела.

    - А теперь вон к той белой стенке, Филимонова - марш! - скомандовал фотограф и девушка повиновалась. - Сначала взгляд в сторону - снимаем профиль! - с этими словами фотограф поставил свою фотокамеру на треногу и начал устанавливать параметры фото-съёмки, глядя в окуляр видоискателя фотокамеры. - У нас очень впечатлительный адвокат по назначению, - начал объяснять фотограф стоящим рядом силовикам, крутя переключатели фотокамеры и кольца объектива. - Увидел очень правдоподобную статую нашего следователя то ли из гипса, то ли из мрамора, но похоже всё-таки из гипса, потому что когда я её толкнул, то она упала и раскололась на множество мелких осколков и чуть ли не в пыль, да так, что там без пылесоса весь этот мусор не убрать. И вот попёрла фантазия, что кто-то кого-то в камень, взглядом, какая-то Медуза Горгона - да вам бы не адвокатом работать, а сказки или фантастические произведения писать!

    - А следователь-то тогда куда подевался?! - попытался оправдаться адвокат по назначению.

    - Да мало ли - вышел, пошёл гулять, бухать, да и вообще во все тяжкие пустился - у нас же сегодня зарплата, а поскольку она у нас высокая, то и я еле сдерживаюсь, чтобы не оторваться по полной и вот сейчас закончу с Филимоновой - и гуляй рванина! А манекены вместо себя ставить - это вообще японская традиция, когда манекены начальников в некоторых комнатах стоят и кто на них в обиде, то может отдубасить и так сказать снять напряжение, злость, отвести душу, но не на живом человеке, а на его манекене. И кстати не так чтобы все любят нашего следователя, даже я, поскольку когда я первый раз к нему пришёл наниматься фотографом, то он принял меня за демонстранта, протестующего и оппозиционного папарацци -- и чуть не убил, но камеру разбил, а деньги до сих пор не вернул, поэтому я и захотел сейчас его манекен отдубасить, снять напряжение, злость и отвести душу, но гипс для этого совершенно не подходящий материал и нам надо как японцы - научиться делать качественные многоразовые ударопрочные манекены, чтобы подольше напряжение снимать, зло срывать и душу отводить, а таких вот гипсовых манекенов не напасёшься на всех недовольных и гипс для этого самый неподходящий материал, поэтому только я начал, как тут же закончил, поскольку манекен упал и разлетелся на мелкие кусочки, после чего у меня даже какая-то неудовлетворённость осталась, что не добил, зло недосорвал, душу недоотвёл, но следователю нашему всё равно спасибо, респект и уважуха - самокритично он, самоиронично, по-японски, как самурай харакири себе и чуть ли как Гейша себя на радость другим! ... А теперь - Филимонова - снимаем анфас, поэтому развернулась ко мне и взгляд на меня! Смотреть на меня - я сказал! Это приказ - анфас!

    - Я протестую! Я тоже! - возразили адвокат по назначению и Филимонова почти одновременно.

    - Да я вас обоих сейчас за это к стенке и в расход, потому что вместо фотоаппарата я притащу уже пулемёт и поскольку такие нынче полномочия у всех силовиков снизу доверху, что даже их силовой фотограф имеет право на пулемёт и всех в расход! ... Поэтому, Филимонова - посмотри на меня! На меня смотреть! Смотреть на меня! Или ты хочешь, чтобы тебя всем отделением полиции ко мне лицом развернули?!

    После таких угроз Филимонова нехотя повиновалась, приговаривая: - Ну я не хотела, но вы сами напросились и если у меня и был на кого-то зуб, т. е. глаз, то только не на вас, поскольку вы всего лишь силовой фотограф и меньше всех остальных силовиков виноваты в полицейском беспределе.

    - Вот так! - рявкнул фотограф, игнорируя и пропуская мимо ушей комментарий Филимоновой, после чего у него чего-то не заладилось. - Твою мать! - выругался фотограф. - Кнопка фотоаппарата не нажимается, хотя производитель фототехники - фирма Canon - гарантировала мягкое и лёгкое нажатие спусковой кнопки, да ещё и с коротким ходом, хотя тьфу ты - у меня просто палец затёк и занемел - видно от постоянных многочисленных частых нажатий, поэтому сейчас попробую другой рукой - ой! А вторая рука не поднимается и даже не двигается! И обойти вокруг камеры, чтобы осмотреть - тоже не могу - парализовало! Ай, ой, уй - ой, ой, ой, ой, ой - ужас-то какой! - закричал фотограф в последний раз последние слова и стоящие рядом силовики в ужасе наблюдали, как полицейский фотограф превращается в белоснежно-белый неподвижный гипсовый памятник самому себе.

     - Атас, шухер, палундра! Пипец всем бобикам! - заорали уже все находящиеся в отделении силовики и побежали к дверям в отделение. - Немедленно "план Крепость" для всего отделения и никого не впускать и не выпускать, вернее всех выпустить, а Медузу Горгону не выпускать, запереть, замуровать и так навсегда оставить! - давали дополнительные указания более высокопоставленные силовики, драпая от Филимоновой со всеми остальными, пока наконец все силовики не оказались на улице и не заперли за собой дверь в отделение, после чего в закрытую дверь на полной скорости с другой стороны впечатался адвокат по назначению с криком: - А меня забыли - откройте!

    - Всё - поздно - кто не успел - тот опоздал! Кто первый начал бежать кросс - того и кроссовки! Да и к тому же будешь наказан, потому что предупреждать надо было! - заорали силовики снаружи отделения.

    - Да я же предупреждал! - орал адвокат по назначению.

    - А мы тебе не какие-нибудь забулдыги из подворотни, поэтому несколько раз надо было объяснить, показать, да и вообще разжевать и в рот положить!

    - Что же мне теперь делать?! - я не хочу умирать, даже несмотря на то, что после меня такой памятник шикарный останется нерукотворный, про который ещё Пушкин стихи писал и мечтал - но ему же не из гипса ставили, поэтому до сих пор ему памятники стоят и его помнят, а мой толкнут - и развалится - и что после меня останется?! - пыль да ошмётки, которые за 5 минут уберут и после тех же 5-ти минут обо мне окончательно все забудут!

    - Ладно - хорош болтать - займись делом! - закричали силовики с противоположной стороны двери. - У тебя есть небольшой шанс спастись и можешь попытаться, если хочешь жить, а не памятник себе воздвигнуть нерукотворный для пятиминутной памяти на время работы пылесоса!

    - Как, что?! Что я должен делать?! - в панике вопрошал адвокат по назначению.

    - Там вдоль стены наши полицейские щиты стоят и ты наверное знаешь советский мультипликационный шедевр про Персея, убившего Медузу Горгону, потому что он отполировал свой щит до зеркального блеска и смотрел на Медузу Горгону только через такой отполированный зеркальный щит, поскольку прямой взгляд смертелен - и глядя в этот свой зеркальный щит он Медузу Горгону выслеживал, определял её местоположение и координаты -- и в конце концов мечом зарубил, вернее голову отрубил, но не будем таких жутких подробностей, поскольку мечей у нас там пока нет, а вот дубинкой её попробуй по голове обездвижить, но чтобы она после этого глаза закрыла, а то будет как в том же советском шедевральном мультфильме, когда и после смерти её открытые глаза такого кошмара натворили, такого отличного и классного парня загубили, который гораздо лучше Персея был, потому что не заморачивался угрызениями совести, а угрызал всяких там бессовестных девок, вроде Филимоновой!

    ...

    - Чёрт! Дьявол! Блин! Мать Вашу! - ругался за дверью адвокат по назначению. - Щиты ваши из папье-маше или какого другого дерьма - хуже гипса! Нихрена не полируются! Уже несколько до дыр протёр своим платком!

    - Когда от нас народ бежит - какая разница из чего они - лучше даже чтобы полегче были, чтобы народ быстрее разгонять, догонять, фигачить руками-ногами и дубасить дубинками! - объяснили стоящие за дверью силовики.

    - А если наоборот на вас народ, да даже одна девка, вроде Филимоновой, попрёт - то результат будет похуже, чем слон на моську! ... Ну вот похоже один щит отполировался - он в кабинете начальника отделения стоял и там было написано, что этот щит из раскопок самых древних могил неандертальцев, кроманьонцев, пигмеев, питекантропов и прочих первобытных человекообразных обезьян, которые такие щиты делать умели, а мы пытаемся их импорто-заместить, но пока не получается, а единственный отличный первобытный экземпляр как эталон сохраняется, оберегается и выдаётся только ведущим учёным, которые уже сделали миллиард безуспешных попыток его скопировать, но надеются всё-таки после ста миллиардов попыток - добиться хотя бы внешнего сходства! Там так в подписи под щитом и написано! А вот и она - Медуза Горгона - я увидел в отражении щита её силуэт и лицо! Приближаюсь к ней! Получай, получай по башке! - кричал адвокат по назначению, размахивая дубиной. - Всё - она лежит! Глаза её закрыты!

    - Да это врач-психиатр для снятия стресса силовикам сегодня к ним приехала - она просто на меня похожа, потому что сестра моя родная близняшка и кстати она не болела штаммом Медуз-Горгон, поэтому никакой опасности ни для кого не представляла и её тоже как и вас забыли или не успели выпустить из отделения! - раздался голос в коридоре и адвокат по назначению на мгновение повернул голову, потеряв бдительность, поскольку не ожидал такого подвоха, подставы и замены, потому что не принял в расчёт и совсем забыл про врача-психиатра, да и не ожидал такой схожести, поэтому раньше времени свой зеркальный щит к стене прислонил, а как только снова к нему потянулся, то было уже поздно.

    - Но вы же сами говорили, что хоть и не любите нас, силовиков, но всё равно не хотите нас каменизировать, гипсоизировать и затвердезировать! - в последний раз кричал адвокат по назначению, протягивая руки к щиту, но при этом не дотягиваясь, а каменея, затвердевая и гипсоизируясь с криками: - Ай, ой, уй - ой, ой, ой, ой,ой!

    - А я вот расхотела, передумала и вообще надо за сестру отомстить, прям как в том анекдоте, когда кавказцы заявляют, что самый лучший кавказец это Великий Ленин, потому что, вай - как он за брата отомстил! ... Да и вообще может я во вкус вошла, в раж, поймала кураж: - сменила тактику, стратегию, линию поведения, модус вивенди и вообще полностью превратилась в Медузу Горгону - злющую, вредную и беспощадную! ... - А вот нехорошо подглядывать за чужими страданиями, мучениями и горем, а то как бы и оно к вам не пришло - даже сквозь закрытое окно! - закричала Филимонова и направила свой взгляд в окно, к которому прильнули другие силовики снаружи, резонно полагая, что великодушная, добрая и жалостливая Филимонова из соображений гуманизма и человеколюбия если кого взглядом навсегда и обездвижит, то только адвоката по назначению, мстя за свою сестру-двойняшку, но они не учли изменчивого и переменчивого характера Филимоновой, поэтому крики: - Ой, уй, ай - ой, ой, ой, ой, ой! - раздались уже не только внутри помещения отделения, но и снаружи за стеклом и подглядывающие в окно силовики превратились в белоснежно-белые неподвижные гипсовые памятники подглядывающим в окно силовикам. И только один совсем пожилой силовик не подглядывал, поскольку ещё в советское время в советских школах, советских институтах и других советских учреждениях его, в отличие от его более молодых коллег, учили, что подглядывать не хорошо и не важно - за чужим горем или чужим счастьем. Поэтому он один не превратился в памятник самому себе, а спокойно пошёл прочь от отделения полиции, но тут же наткнулся на патруль из гораздо более молодых силовиков, да ещё и гораздо более старших по званию.

    - Ты куда собрался?! - рявкнули на очень пожилого силовика очень молодые, но гораздо более старшие по званию силовики. - Мы идём разгонять шествие и митинг, которые устроили тут феминистки, называющие себя Медузами Горгонами! И ты должен идти с нами и нам помогать! Это приказ гораздо более молодых и гораздо более вышестоящих гораздо более старому и гораздо более нижестоящему!

    - Подождите, подождите! - начал возражать пожилой силовик. - А вы видели советский шедевральный мультфильм про Медузу Горгону и Персея? Ну что-то же у вас должно было остаться от советского культурного кода - не всё же один сплошной российский с бандюгами да бандитскими развлечениями с разборками?

    - Нет - уже не осталось ничего от советского развалившегося всего - один сплошной передовой российский культурный код с бандюгами, бандитскими развлечениями и разборками! Ах да - память наша молодая дырявая - ещё американский культурный код с Бэтменами, Суперменами, Спайдерменами, Кэндименами, Бугименами, Дартами Вейдерами и прочими Терминаторами, Американскими Психопатами, Американскими Пирогами, Фредди Крюгерами, Мэйсонами, Джейсонами, Мэнсонами, Колумбайнами, 13-ми пятницами и 11-тыми сентября, потому что мы гораздо более молодое поколение и не надо на нас стряхивать своё старое советское вонючее-пахучее прогнившее дерьмо!

    - Жаль, очень жаль, что не спасут вас ваши америкосовские киношные и мультяшные герои, вроде Бедменов (плохие парни в переводе вроде), Супоменов (супы варят в переводе вроде), Спермоменов (а это я не буду переводить - неприлично переводить насильников), Дартсы Ветреные (Финтифлюшки, как в сов.шедевре "Небесный Тихоход") и кто там у вас ещё - память моя старческая дырявая - Коломбины, Панталоне, Полишинели, Скарамуши и прочие Гиньоли и Нуары - только хуже сделают! - проворчал пожилой силовик и продолжил, еле сдерживая гнев и кулаки своих гораздо более молодых, но гораздо более высокопоставленных коллег: - А вы их видите - этих Медуз Горгон?!

    - Да - вон они - сюда идут - прямо на нас! - заорали гораздо более молодые, но гораздо более высокопоставленные силовики, поэтому и ты давай...

    - Подождите, подождите! - снова запротестовал пожилой силовик, еле сдерживая пинки ногами от своих гораздо более молодых, но гораздо более высокопоставленных коллег. - А они вас видят?!

    - Да - смотрят прямо на нас, поэтому и ты вместе с нами должен, обязан...

    - А теперь прислушайтесь к голосам ваших тел и организмов! - из последних сил закричал силовик, чувствуя, как удары кулаками и ногами по нему начали ослабевать. - Руки немеют?! Ноги немеют?! Тела обездвиживаются и парализуются?!

    - Ой, ай, уй - ай, ай, ай, ай, ай! - закричали гораздо более молодые, но гораздо более высокопоставленные силовики, превращаясь в абсолютно белую гипсовую скульптурную памятную группу в честь силовиков, творящих насилие и беспредел руками и ногами, правда теперь непонятно по кому, потому что выдержавший предыдущие удары пожилой силовик спокойно вышел из окружения своими гораздо более молодыми, но гораздо более высокопоставленными коллегами, ныне уже абсолютно безвредными и даже гораздо более ранимыми по причине одного тычка до полного падения и окончательного развала, но пожилой силовик не стал мстить, а лишь проворчал: - Ну вот сами дальше и продолжайте в том же духе, а меня ещё в советское время учили женщин любить и уважать, а уж если от них бежать, то не оглядываться, чтобы драгоценных секунд не терять, за которые они могут тебя догнать, а тут даже хуже - всего лишь взглянуть, поэтому лично я домой, к семье, к жене и дочкам, которые у меня уже давно на удалёнке и изоляции на даче, поэтому у них нет шанса подхватить новый штамм Медуз-Горгон!